История вторая

В зал суда он входил решительно и нервно. Конвой едва поспевал за ним. На ходу коротко улыбался знакомым ребятам. Садился на скамью за барьер и внимательно, не пропуская ни слова, следил за процессом. Если судья задавал вопросы, вскакивал и четко отвечал.

В Москворецком районе судили несовершеннолетних. За показаниями свидетелей, потерпевших и подсудимых вставала темная мартовская ночь.

Когда уже все страхи были позади, а украденный в школе магнитофон стоял у Валерки Новикова и ребята разошлись по домам, Витя вдруг расплакался... Он стал вором!

Тихо, уткнувшись в подушку, чтоб не слышала мать, шмыгал носом и, уже засыпая, поймал мелькнувшее: «А ведь не струсил! И ребята теперь будут ходить за мной. За мной!»

В сотый раз мысленно отковыривал он в окне замазку, выставлял стекло. Влезал, оглянувшись, и за ним влезали остальные. И страх шел рядом с ребятами по темным школьным коридорам до самого радиоузла. А потом они ломали замок...

Он не помнит, тяжелый был магнитофон или нет. Только осталось ощущение торопливой быстроты, когда они шли, и облегчения, когда Валеркин дом был уже близко.

А потом он снова плакал.

Утром Виктор подождал, пока за матерью хлопнула дверь, потом быстро вскочил с постели, чтобы не встречаться с отцом, когда он придет с ночной. Родных не хотелось видеть.

Невесело было Вите в то утро. Но вечером, когда они собрались все вместе и включили магнитофон, а он стал петь им то веселые, то грустные чужие песни, Виктор подумал, что не так уж все это плохо.

Главное, что магнитофон — его идея. И он не струсил. И все пошли за ним...

Есть честолюбивые мальчишки. Им непременно надо быть на виду. Мальчишки эти легко увлекаются. Они могут разбиться в лепешку, чтобы заработать звание чемпиона школы в спринте. Они могут получать двойки за невыполненные домашние задания и неделю не гонять в футбол, чтобы стать победителями математической олимпиады в своем районе. Они очень неспокойно относятся ко всему, что может сделать их первыми. В этом-то и опасность. Здесь-то и нужна умная, направляющая рука взрослого. Иначе...

Апрель был на исходе. В классах во время перемен пусто. Все на улице. Там тепло, солнечно. Но Витя не идет на улицу. Он помогает дежурному готовить к уроку реактивы. Он всегда это делает охотно. Пожалуй, химия — единственный предмет, к которому он относится с уважением. Но помогает он дежурному не бескорыстно. Дома у Вити уже лежит немало всяких реактивов, и каждый раз после дежурства он прихватывает еще.

Первое мая не за горами. И скоро весь класс ахнет, когда взовьется в небо та самая штуковина, которую он готовит. Фейерверк будет что надо!

Но класс не ахнул. Ахнули в Витиных руках банки. Брызнул на стены огонь, дробленое мелкое стекло тысячью слепящих искр кинулось в глаза, покраснели от крови руки. Первое мая Виктор встретил на больничной койке.

Я была в комнате, где живет Витя, видела следы этого давнишнего взрыва. И мне показалось, что следы эти не столько доказательства Витиной страсти к химии, сколько свидетельства бесстрастного отношения к интересам детей тех, кто сделал их обучение и воспитание своей профессией. Мальчишка ставит какие-то опыты — пусть его, они всегда с чем-нибудь возятся, эти мальчишки.

Никто в школе не обратил внимания на его увлечение. Никто не поговорил с ним, не посоветовал записаться хотя бы в кружок при Доме пионеров. Не для того, чтобы появился, может быть, еще один химик, влюбленный в свое дело. А хотя бы для того, чтобы не было таких ночных походов за магнитофонами. Чтобы не было в Витиной жизни трех дней, что просидел он «а скамье подсудимых. Потому что увлечение химией — это и есть то средство, которое, если его правильно использовать, может сделать из мальчишки человека.

В зал суда входил он очень нервно, очень решительно. Быть может, именно тогда вынашивал он честолюбивые мечты «все перевернуть». Он уже знал, что домой его не отпустят, что попадет он отсюда в исправительно-трудовую колонию. А в колониях свои порядки. Он уже наслышался об этом, пока сидел в тюрьме во время следствия. И он уже строил планы, как там, в колонии, «все перевернет», чтобы можно было диктовать другим свои условия, чтобы и там быть первым.

Так похвальное, в общем-то, стремление — быть первым — оборачивалось постепенно угрожающим — быть главарем. Но Вите повезло. Он попал в хорошую колонию. Там был крепкий коллектив и внимательные воспитатели, и все его «честолюбивые намерения» лопнули, как мыльные пузыри. Но в колонии Витя все-таки стал первым. Первым в самом прямом и хорошем смысле. Это его, Витю, послали «выправлять положение» в отделение третьеклассников, когда там пошатнулась дисциплина. Это его, Витю, уполномочили выступать на родительской конференции от имени всех колонистов. Ему была оказана высокая честь — он стал дружинником. А потом его досрочно освободили.

Вот, собственно, и вся история. История со счастливым концом. Но все-таки лучше, если бы у нее не было начала.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.