Нас было трое

- Хочешь сыра? - спросила Марта.

- С горчицей. - Берт опять сел и задумчиво посмотрел на Манни. - Как ты думаешь: мы действительно так счастливы или это только кажется нам? Старая философская жвачка - иллюзия или реальность? Действительно ли эта стена каменная? - с пафосом спросил он. - Океан голубой, вода мокрая? Действительно ли эта девушка прекрасна? Пьем ли мы доброе французское вино, или же это уксус, смешанный с кровью и морской водой? Кто мы: трое сверхпривилегированных белозубых молодых туристов или же, сами того не зная, несчастные беглецы, сидящие спиной к морю?

Манни мечтательно улыбался. Сам он всегда говорил только то, что думал, не больше. Но риторические припадки Берта забавляли его.

Берт помахивал винной бутылкой и широко улыбался.

- Я, наверное, организую новый способ обслуживания туристов. Несезонные турне по заброшенным курортам... Как ты думаешь, Манни, твой отец согласится раскошелиться, чтобы мы могли начать дело?

Он был уверен, что отец Манни страшно богат и готов использовать необычные деловые предложения Берта. Например, выращивать авокадо около Граса или же соорудить в испанских Пиренеях лыжный подъемник. Все проекты Берта, кроме крупных капиталовложений отца Манни, предусматривали постоянное пребывание в Европе их автора в качестве управляющего.

- Манни, - сказал Берт, - не послать ли нам твоему отцу телеграмму?

- Нет, - твердо ответил Манни.

- Зачем ему столько денег? Все равно не избежать печального конца, когда они окажутся в руках наследников... Ну ладно, придумаем что - нибудь другое. В конце концов, есть много способов делать доллары. - Он задумчиво посмотрел на Марту. - Известно ли тебе, что ты потенциальный источник огромных доходов?

- Я собираюсь пожертвовать свое тело науке в возрасте восьмидесяти пяти лет.

- Главное, - сказал Берт, - не выходи замуж за американца. Америка - неподходящее место для хорошенькой женщины. Дома становятся слишком маленькими, прислуга - очень дорогой. Красивой женщине лучше жить в стране, которая немного разлагается и имеет не очень устойчивую экономику. Например, во Франции. Ты можешь выйти замуж за сорокапятилетнего обладателя усов и больших феодальных поместий на холмистых берегах Луары. Замечательная охота осенью, отличные виноградники и десятки слуг, которые снимают шапки и кланяются, когда мимо проезжает господская коляска. Чтобы жене не было скучно, влюбленный супруг будет приглашать в имение твоих друзей. Кроме того, он будет часто оставлять тебя одну, чтобы съездить в Париж по делам и показать врачу свою печень.

- А какова твоя роль во всем этом? - спросила Марта.

- Будет одним из друзей, - сказал Манни.

Ему не нравился разговор, совсем не нравился. Он был даже уверен: выйди Марта за богатого старика - Берт это одобрит. Ведь совсем недавно он рассуждал: «Очень важно знать свои сильные стороны и использовать их так, чтобы не страдать от невыносимой скуки работы. Твоя сильная сторона, - он улыбнулся Марте, - красота. Ты можешь почти беспредельно эксплуатировать мужчину. У меня две сильные стороны, но они не так выгодны. Это - обаяние, - он улыбнулся еще шире, как бы смеясь над самим собой, - и, кроме того, мне на все наплевать. Если хватит ума и не попадусь на дешевую приманку, и с этим можно добиться многого. Ну, а Манни, - он с сомнением покачал головой, - его сильная сторона - добродетель. Бедняга, что он будет с добродетелью делать?»

Сейчас, сидя на кончике полотенца и выбирая с ветки винограда ягоды, Берт опять качал головой:

- Нет, я не буду одним из приглашаемых гостей. У меня будет вполне определенное положение. Я управляющий имениями, скромный чудак - американец, которому нравится жить во Франции, на берегах красивой реки. Я разгуливаю в старой куртке, слегка попахивающей лошадьми, и отпускаю едкие замечания о том, до чего же докатился теперь мир. Когда хозяин отсутствует, я играю у камина с его супругой в триктрак, а вечером поднимаюсь по лестнице и развлекаю ее в старинной, доставшейся от предков кровати...

- О, - воскликнула Марта, - какая идиллия!

- Каждому возрасту, - серьезно произнес Берт, - свойственна своя идиллия.

Манни было очень неловко, а когда он услышал, что Марта смеется, стало совсем не по себе. Он встал.

- Поищу место, где можно вздремнуть. - Манни взял свитер вместо подушки и отошел ярдов на тридцать. Растянувшись на гладком, теплом от солнца камне, он снова услышал смех Марты и Берта, тихий и интимный.