Это было весною 1945 года. Войска 3-го Украинского фронта двигались на штурм Вены.

Наше авиационное подразделение остановилось в австрийском хуторе, наполовину разрушенном и обезлюдевшем. Мы облюбовали дом для обработки аэрофото - фильмов, небольшой, до аккуратный, под прочной кровлей.

Хозяин, высокий старик, спокойно расхаживал по двору. Когда через штабного переводчика, случившегося поблизости, ему объяснили, в чем дело, он закивал, сказал, что пока поживет в пристройке, и просил распоряжаться как нам угодно.

Потом мы узнали, что хозяина звали Куртом. Он был сельским учителем. Но школа в это тяжелое время не работала, и старик нашел другое занятие - стал каменщиком. Каждое утро, забрав ведро извести, кулек с цементом и мастерок, уходил он поправлять дома, ограды, класть хуторянам печи. К вечеру возвращался усталый, но дотемна копался на своем огороде. В огород угодила бомба: разрушила часть каменного сарайчика, образовала большую воронку. Старик пытался было забросать ее щебнем, но это оказалось ему не под силу.

И вот в одно туманное утро наш капитан предложил:

- Поможем, товарищи, старику...

Мы принялись за дело. Часа через три воронка была засыпана и вскопаны две большие гряды.

К концу дня пришел дядя Курт. Мы стояли у открытого окна, любопытствуя, какое впечатление произведет на него наша работа. Хозяин открыл калитку, сделал несколько шагов и остановился. Минуты две он стоял неподвижно, потом прошел огород из конца в конец и, повернувшись к нашему окну, развел руками. Его седые усы смешно затопорщились, от глаз разбежались тонкие лучики морщин. Покачав головой, он скрылся в пристройке.

- Расчувствовался старик, - сказал старшина. - А работяга он: целый день в глине да в извести - все руки изъедены...

Хозяин снова показался на дворе. В руках он держал бутылку с вином и сверток. Подошел к нашей двери и встал на пороге, не решаясь войти. Мы пригласили его.

Как раз подоспел чай, приготовили незамысловатую солдатскую закуску. Ребята смотрели на меня с завистью, потому что я мог объясняться со стариком не только жестами, но и с помощью двух десятков немецких слов, сохранившихся в памяти от средней школы...

С этого дня мы все подружились с хозяином.

Однажды вечером дядя Курт повел меня «на свою половину», в пристройку. Это была комната с низеньким потолком; скромная обстановка: некрашеный стол, кровать, шкаф, большая этажерка с книгами.

- Может, герр сержант имеет желание читать? - спросил он по - немецки, жестом указывая на этажерку.

Я просмотрел книги. Очень много было школьных учебников. Но вдруг мое внимание привлекли четыре красивых книжки. Кожаный переплет, блестящая обертка из мраморной бумаги, золотое тиснение.

«Шиллер», - прочитал я; это было прекрасное лейпцигское издание.

Еще в школе, в драмкружке, я исполнял одну из ролей в драме Шиллера «Коварство и любовь». Пробежав оглавление, я нашел эту пьесу во втором томе. Кое - как втолковал Курту, что я знаю это произведение, и попросил книгу. Он утвердительно кивнул головой.

Теперь в свободное время я часто сидел с томиком Шиллера и словарем, переводя сцену за сценой, заучивая слова и фразы. Кое - что понимал по смыслу.

Прошла неделя. Я уже осиливал при помощи словаря другую драму - «Разбойники». Вечерами читал вслух дяде Курту, и он торжественно и терпеливо поправлял произношение.

Но вот мы получили приказ срочно перебазироваться.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.