- Нелегко, - согласился Дудин. - И если б сам отстал, а то ведь бригаду, людей подвёл. На одной норме слово не сдержишь...

- Не сдержим слово - всю стройку подведём, - сказала Тоня.

- Так и есть, всю стройку, - мрачно подтвердил Дудин, с удовлетворением отметив про себя, что Тоня говорила так, будто и она была членом его бригады.

- Знаешь, я вспомнила сейчас слова Сергея Мироновича Кирова. Он говорил: если ты дал слово, расшибись в лепёшку, но исполни! А комсомолец Дудин ещё ничего не исполнил и уже сдаётся...

Алёша, не ожидавший такого нападения, растерянно сказал, что он вовсе не примирился и не сдаётся.

- Как же не сдаёшься! - вспыхнула она. - В бригадиры не гожусь, стройку подведём... Подумаешь, какая мудрость - сложить оружие. Это любой дурак сумеет. Я вот сделала ошибку, большую ошибку, что же ты думаешь захныкаю, заною: не гожусь в комсорги, освободите, товарищи, и так далее? Шутишь, брат! В лепёшку расшибусь, а буду таким комсоргом, что днём с огнём такого не сыщешь! Да, да, не улыбайся, пожалуйста, буду...

Впереди показался большой белый дом с колоннами, в котором жила Тоня, и Дудин подумал с досадой: «Сейчас перестанет прорабатывать, заспешит домой...»

А Тоня опять заговорила, участливо, тихо, ему показалось, что она размышляет вслух:

- Не пойму, почему ты так скис? Неужели не сможете двинуться дальше? Неужели, думаешь, пороху не хватит, а?

- Я так не думаю, - ответил Алёша и подумал: «Хитрит, ловит на слове...»

- Хорошо! - воскликнула она. - А что думает бригада? Ты советовался со своим народом?

Дудин не отвечал. Что он мог ей сказать? Что он действительно растерялся, смалодушничал и не только не поговорил с бригадой, а попросту сбежал? Пошёл бродить по городу?.. Эх!...

- Всё ясно без слов, - сказала Тоня. - А как должен был поступить руководитель бригады? Он должен был собрать народ, посидеть, подумать хорошенько, прислушаться к людям... Только никудышный руководитель считает, что он сам всюду успеет, сам всё сделает. Чепуха! Можешь мне поверить: убедилась на опыте, как говорится, на собственной шкуре...

Тоня опять взяла его за руку, и они стали прохаживаться около её дома.

- В общем, я спокойна за тебя. Раз ты заметил, что остановился, никакая сила не удержит тебя на месте, верно?

Дудин ответил ей кроткой и благодарной улыбкой.

У своего дома она остановилась и, блестя глазами, сдёрнула с правой руки варежку с вышитой оленьей головкой.

Алёше не хотелось уходить. Он испытывал сейчас такое же чувство, какое испытывал давно, в детстве, когда в жаркий, душный день уходил с товарищами из села, влезал на серую каменную спину Сохатой и, сидя там на вершине, обхватив руками коленки, смотрел вниз, на Покровку, и с наслаждением вдыхал освежающе-лёгкий воздух высоты...

Вероятно, Тоня поняла его и сказала, точно оправдываясь:

- Мне ещё на кирпичный ехать... Завтра приду к тебе на участок... Простившись, Тоня вошла в подъезд и, размахивая полевой сумкой,

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.