Нам дальше

Голубков снова усмехнулся, мохнатые брови его взлетели, тёмно-серые глубоко сидящие глаза глядели на Тоню с весёлым вниманием.

- А я ведь не то старался доказать, - медленно сказал парторг, - совсем не то. Рассуди сама, Антонина Петровна: целый день ты на стройке, на участках, затем учёба, а ночью - кирпичный завод. Эдак нашего комсорга хватит не надолго, и завидная молодость не выручит...

- Мне мама каждый день твердит примерно то же самое, - не без иронии заметила Тоня.

- Правильно твердит. Матерей надо слушать. Я хотел совет дать. Одна всего не переделаешь, всюду не поспеешь. Собери комитет, выделите ответственных дежурных по кирпичному заводу, от парткома тоже назначим, и дела, я думаю, совсем иначе пойдут. Как ты считаешь, Антонина Петровна?

- Вот видите, Дмитрий Алексеевич, - воскликнула Тоня, - какой же из меня руководитель! Простая вещь, а не додумалась...

Вечером Тоня поняла, что неприятный осадок всё-таки остался оттого, что бригада по её вине потеряла столько времени, что парторг смог приехать ночью на завод, а она спокойненько спала, наконец, что ввести дежурства предложила не она, а Голубков... С этим настроением

она и собралась домой, чтобы затем отправиться на завод, посмотреть, что успели сделать, и помочь первому дежурному.

Выйдя на крыльцо, Тоня сразу увидела Дудина, бригадира каменщиков. Она сбежала со ступенек, подошла к нему лёгкими частыми шажками.

- Алёша? Что вы тут делаете, молодой человек? - спросила она своей обычной скороговоркой.

Дудин находился в состоянии, какое бывает во сне: хочешь бежать, а ноги не действуют, будто их вовсе нет у тебя. Он вынул из карманов руки и стал рассматривать их с таким интересом, точно это были не его руки,

- Ничего не делаю, - сказал он, - Так... гуляю...

- Завидую! - воскликнула Тоня. - Давно уже так не гуляла. А школа?

- Сегодня у нас свободный день. А вы, верно, в кино? - спросил он несмело.

- Не тут-то было, - ответила Тоня быстро. - Работы, работы - непочатый край...

Её вдруг осенила какая-то мысль, и Тоня изумлённо посмотрела на Алёшу:

- В кино собрался? А почему без друзей! Ах, тоже не идёшь? Ну, тогда проводи меня, я тороплюсь... - она засмеялась. - Будешь знать, как бродяжничать без цели...

Они пошли и долго молчали.

Тоня искоса посматривала на Дудина и тяготилась молчанием. Сегодня она была на его участке, говорила с Алёшей, и теперь не спросишь: как жизнь? Что на работе?

А Дудину это молчание помогло успокоиться после нежданной встречи. Он виделся с Тоней, когда она приходила в его бригаду на леса нового жилого дома или когда он являлся в комитет, но вот так, рядышком, почти локоть к локтю, шёл с нею в первый раз. Правда, однажды во сне он шёл с Тоней по какой-то большой незнакомой площади точно так же, как сейчас.

Но теперь был не сон. Вот она, совсем близко; на рыженьком воротнике и а золотистых волосах, выбившихся из-под шляпки, играют снежинки. Вот она задела его своей полевой сумкой и извинилась. Есть из-за чего извиняться! Пожалуйста, задевай сколько угодно... Но Тоня берёт сумку в другую руку...