На перекрестке трех дорог

А молодые люди со всех концов страны все ехали и ехали в Тынду. За два с небольшим года население поселка выросло до двадцати тысяч человек. На улицах Тынды гудели самосвалы, вонзались в небо стрелы кранов, жизнь закрутилась с невиданной скоростью.

И все же до города было еще очень далеко. Так казалось не только старожилам, но и журналистам, уже увидавшим в «Мосгипротрансе» белоснежный макет будущего города и теперь спешившим написать бравурную фразу: «Город рождается на наших глазах».

Помню свою первую встречу с Тындинским летом 1974 года. Нас разместили тогда в недостроенном детском садике. Рано утром мы проснулись от веселого перестука молотков. Выглянув в окно, долго и удивленно разглядывали ребят в стройотрядовской форме, городивших заборчик вокруг нашего временного приюта. Двое других шли за ними с банками и кистями и тут же красили штакетник в яркий оранжевый цвет. Этот веселенький заборчик среди исполосованного тропками во всех направлениях, будто бы слепленного из комьев грязи пустыря нам показался тогда нелепым архитектурным излишеством. Впрочем, быт молодых строителей во всем тяготел к ярким цветам – разноцветные вагончики и даже жилые «бочки» были рассыпаны с такой щедростью, как цветы на июльском лугу. И даже строительные зеленоватые робы были испещрены на спинах самыми разноцветными надписями: «Баку», «Горький», «Тамбов», «Ташкент»... – география мест, приславших своих ребят на стройку, и еще необычно и свежо звучащим лозунгом «Даешь БАМ!».

Старый Тындинский смотрел на эту яростную круговерть чуть со стороны, степенно прищурив небольшие окна своих бревенчатых изб и как бы решая вопрос: сможет ли этот легкомысленный народ построить что-либо серьезное?

Но «легкомысленный народ» работал хорошо. Рубил просеки, сооружал насыпь под железнодорожные линии, разбегающиеся во все четыре стороны от Тынды, которую уже почти официально нарекли столицей БАМа. Здесь, в самом центре будущей магистрали, обосновывались все новые и новые строительные подразделения, быстренько ставя свои временные поселки на территории, отведенной под новый город. Впрочем, о городе в конторах управлений и СМП говорили не часто:, все силы, все помыслы занимала только она – трасса, каждый километр которой давался с трудом. Неохотно отступала перед натиском строителей тайга. К месту сказать, слово это – тайга – переводится с бурятского языка как горный дремучий лес. И хотя в Сибири и на Дальнем Востоке тайгой называют любой лес, пусть даже приветливо зеленеющий на равнине, в этих местах она вполне соответствовала своему первоначальному определению. Буреломная путаница деревьев, скальный грунт, сотни больших и малых рек – вот чем встречала тайга первопроходцев. К тому же еще вечная мерзлота.

Помню, как ехали мы в 74-м навстречу спешащим в Тындинский рельсам. Было жарко и сухо. Грунтовая дорога своим оживлением порой напоминала московские улицы – по накатанной тверди громыхали самосвалы, катили тяжелые грузовики с техникой, стройматериалами, продуктами, спешили юркие «газики». Вдруг – стоп, пробка. Чуть ли не всем колесом увязая в грязной жиже, многотрудно урча, с опаской переваливали машины через неизвестно откуда взявшуюся огромную черную лужу. «Вечная мерзлота, – пояснил наш шофер. – Верхний слой потревожили, вот она и начала таять, теперь, сколько ни бросаем сюда песка, щебенки, все как в тартарары проваливается».

Да, нелегко давался и дается каждый километр БАМа. Но хоть и не поднимается рука бросить камень в огород транспортных строителей, а сделать это придется: не должны они были забыть даже на самых первых, самых трудных порах о городе, призванном встать на пересечении будущих дорог. Не было опыта подобного строительства в подобных условиях, но был опыт Братска, Ангарска, опыт, ярко иллюстрирующий, чем оборачиваются в конечном счете «постоянные времянки»...

...Наступала зима – суровая, сибирская, с морозами за пятьдесят, и разноцветные домики утеплялись, обшивались серыми, неоструганными досками; накрепко врастая в землю, становясь основательно сооруженными баррикадами на пути нового города.

Идея сооружения города, казалось, уподобилась зерну, брошенному в землю, которую после укатали катками и покрыли асфальтом. Но как из здорового зернышка все-таки проклевывается росток и пробивает своею зеленой стрелкой асфальтовый панцирь, так и город пробивался через хаос времянок. Пробивался своими первыми кирпичными четырехэтажными благоустроенными домами, возведенными еще в 74-м комсомольско-молодежными бригадами Ивана Павловича Щербакова из Волгограда и комиссара отряда имени XVII съезда ВЛКСМ Владимира Мучицына из Горьковской области. Дома эти вы и сегодня легко найдете в Тынде: от последующих они отличаются еще и ярким, по кирпичику выложенным орнаментом – то ли в память о том фестивале красок первого бамовского лета, то ли как предостережение: по кирпичику-то новый город не скоро сложишь.

Сегодня в Тынде строят из панелей. Строят посланцы столицы.

Чтобы подробнее узнать об их работе, я зашел в Главмосстрой. Но не в то, известное москвичам большое здание напротив памятника Юрию Долгорукому, а в маленький, двухэтажный, облицованный керамической плиткой домик среди вагончиков и сугробов, но тем не менее украшенный неоновой вывеской: Главмосстрой. Это – москвичи на БАМе.

Они появились в Тынде летом 1975 года, за несколько месяцев до ее официального провозглашения городом. Но, собственно, они-то и начали строительство города. Строительство плановое и капитальное. Уже в том же 75-м москвичи сдали четыре девятиэтажных, 72-квартирных дома, отличающихся от возводимых в столице лишь некоторыми конструктивными изменениями, связанными с климатическими условиями местности. Подобные жилые дома, еще редко встречающиеся даже в крупных городах Восточной Сибири и Дальнего Востока, сразу же стали основной достопримечательностью и гордостью Тынды, привнеся в ее облик нечто такое, что даже самых отчаянных скептиков заставило поверить в реальность белоснежного макета будущего города.

...В один из морозных ноябрьских вечеров прошедшего года мы подошли ко второму подъезду дома № 5-б, что на тындинской Красной Пресне, позволили себе роскошь подняться на лифте на четвертый этаж и нажали кнопку у двери под номером 48. О хозяевах этой квартиры мы узнали лишь накануне и главным образом лишь то, что у них двое маленьких близнецов-мальчишек. – Да вы зайдите к ним, познакомьтесь. И не надо никого заранее предупреждать, у нас в городе гостям всегда рады, – сказал нам тогда руководитель городского литобъединения, инженер, член Союза писателей Олег Головко.

Дверь нам открыл симпатичный молодой человек в спортивном костюме и с модными усиками. Широким жестом он пригласил нас в квартиру, и, перешагнув, порог, мы тут же попали в тепло устоявшегося домашнего уюта. Наши новые знакомые Таня и Володя Веслополовы оказались из Барнаула. Там учились, там работали на одном заводе – Барнаульском станкостроительном. Володя – фрезеровщиком, а Таня – контролером ОТК. А сюда приехали 21 ноября 1975 года (ровно неделю спустя после официального рождения города). Сначала жили в щитовом домике, а 11 июня 1976 года (ребята называют даты уверенно, не сбиваясь, так помнят главные события в жизни) переехали в эту трехкомнатную квартиру. Живут они здесь вместе с Таниными родителями. («Папа с мамой в Тынду раньше приехали, пожили немного и нам написали: приезжайте!») Танин папа по профессии экономист, а у мамы неожиданно суровая, не вяжущаяся с ее добродушным видом ласковой бабушки работа – стрелок ВОХР. Володя работает электромехаником радиосвязи – это его вторая специальность, полученная в армии, а Таня – бухгалтер. Но, конечно, главные люди в этой квартире – два белобрысых малыша, Максим и Вадим.

Не скрою, задавая вопрос, а где родились ребятишки, хотелось, услышать: здесь, в Тынде. Оказалось не так – Максим и Вадим приехали на БАМ уже вполне сложившимися полугодовалыми мужчинами.

Уже потом подумалось, что сам этот факт (в Тынду не боятся ехать с маленькими детьми) работает на престиж города, пожалуй, даже больше, чем статистические данные о высокой деторождаемости в Тынде (она здесь почти в полтора раза выше, чем средняя по Союзу). Да и вообще история и бытие этой семьи, выбранной нами случайно, красноречивей внешних изменений архитектурного облика Тынды свидетельствуют, что старый поселок уверенно входит в новую, городскую жизнь.

Приметы города, да не тихого, заштатного, а энергичного, растущего, уверенного в своем будущем, встречают человека, прибывшего сегодня в Тынду, буквально на каждом шагу...

Аэропорт – основные ворота, принимающие: гостей города. Уже действует железная дорога, и каждое утро к временному тындинскому вокзальчику прибывает пассажирский поезд, на одном из вагонов которого написано «Москва – Тында», но большинство пассажиров отдает предпочтение авиации (несколько суток или несколько часов?!). Подождите до лета, говорили нам, начнется пора отпусков – билетов на поезд не достанете. Что ж, у многих, работающих здесь, бесплатный проезд по железной дороге, а время в пути не эасчитывается в счет отпуска, почему же не прибавить к месяцу отдыха дни приятного путешествия по дороге, в строительство которой влажен и твой труд. Но пока основной «пассажирооборот» осуществляет авиация. Стремительные Як-40 трижды в день прилетают в Тынду из Благовещенска и столько же раз из Иркутска. «Мало!» – сетует начальник аэропорта Николай Иванович Дикусаренко. Телефон в его кабинете постоянно дрожит от напористых звонков, дверь не успевает закрываться – все спешат, всем надо лететь. В зале ожидания очереди к кассам.

...Несколько лет назад здесь стоял небольшой домик, где розовощекая девушка-кассир спокойно потягивала чай, с любопытством разглядывая каждого входящего в этот «аэровокзал».

Пройдя через новое здание аэровокзала («Маловато уже, не рассчитали, надо бы другое строить»), оказываешься на площади у автобуса. Экспресс безостановочно домчит вас до автостанции; А отсюда во все стороны расходятся городские автобусные маршруты. Их пока еще не очень много (общая протяженность чуть больше 29 километров), а потому автобусы не имеют маршрутных номеров, вместо них на борту крупно написано «Магистральный» или «Школьный»... Горожане свободно ориентируются в этих надписях. И хотя тындинцы предостерегали нас от восторженных слов в адрес общественного автотранспорта, да мы и сами убедились в преждевременности этого, одну деталь, связанную с его появлением, хочется отметить: два года назад, когда открыли первый автобусный маршрут, в список профессий, существующих в городе, добавилась новая, до тех пор неизвестная в этих местах – кондуктор. Здесь же, на автостанции, если повезет, вы можете познакомиться с представителями еще одной новой для города профессии – таксистами.