Откуда-то издалека донесся голос отца, окликающего овец.

Облака сталкивались одно с другим, точно шла между ними битва, ветвистые ослепительные молнии ударялись о землю, непрерывно грохотал гром. Дождь лил потоками.

Задыхающийся Бекин накрыл голову своим камзолом, закричал:

– Па-па-а! Где ты-ы?!

Только эхо жалобного детского голоса отразилось от голых скал. Дождь все усиливался, как будто где-то в небе каждую секунду развязывали и опрокидывали над землей множество великанских бурдюков с водой.

Укрыться на голом склоне негде. Чуть повыше теснились один к другому ирики, старались спрятаться от ливня в ложбине, не в состоянии даже сообразить, что ложбину заливает несущийся сверху сильный поток и хлещет их по ногам, как по мельничным лопастям.

Бекин глянул вниз и обмер: грязная, пенистая вода ворочала огромные, с быка, валуны. Мальчик начал карабкаться вверх. Скоро он добрался до толпившихся в ложбине ириков и попытался заставить баранов двинуться выше. Животные, топча друг друга, выбирались из ложбины.

Отца нигде не было видно.

Камни в потоке ворочались, бились один о другой и о каменные берега, грохот стоял над рекой и разносился по всему Туюку. Небо как будто бы начало светлеть. Дождь шел слабее, но селевой поток бушевал по-прежнему.

Бекин наконец увидел отца: весь мокрый, в облепившей тело одежде, он выхватывал по одному попавших в поток ириков и вытаскивал их на берег.

Дождь снова начал набирать силу, а вместе с ним набирал силу и сель. Вытащенные отцом из воды бараны, ошалев от обрушивающегося на их головы ливня, вместо, того, чтобы уходить вверх по склону, снова лезли к берегу. Вот дураки бестолковые! Чего они там топчутся, ведь их снова унесет! Отец, ухватив за ноги двух баранов сразу, не успел отшвырнуть их на берег, и теперь поток угрожал уже ему самому.

Бешеная вода ударила его по ногам, опрокинула, поволокла.

– Беги-и-и! – кричал Бекин отцу.

Омор изо всех сил старался добраться до берега, но куда там! Вода ворочала и швыряла его, заливала с головой, потом выбрасывала на поверхность...

– О-о-ох! – донесся исступленный крик.

– Папа! Папочка-а! – Бекин не помнил, как скатился вниз, упал на берегу.

Потом... Это было уже осенью, когда в аиле справили поминки по отцу, зарезав рыжую корову с большими рогами. Дядья по матери жили в соседнем аиле. Они уговорили мать Бекина забрать детей – у Бекина была младшая сестренка – и переехать к ним. Мать, совсем еще молодая, собой недурная, скоро вышла замуж во второй раз, у детей появился отчим. В то время Бекин и сестренка целыми днями возились с маленьким щенком, которого кто-то подарил им. чтобы позабавить осиротевших ребятишек, Очень они полюбили этого щеночка, нянчились с ним, надевали ему на голову платочек, укладывали в старую, рассохшуюся люльку спать, хотя щенок противился, рычал и даже лаял на них тоненьким голоском. Щенок помогал ребятам коротать скучные зимние дни, но, может, если бы не было этого щенка, отчиму жилось бы куда приятнее.

Наступили самые сильные холода, когда, как говорится, пузо греешь у огня, а спина мерзнет. Днем, пока отчима не было, дети держали щенка в комнате возле теплой печки и поили его молоком. Насытившись и согревшись, щенок, весело блестя глазенками, быстро-быстро вилял хвостом и бегал с ребятами по всему дому. Он лизал им руки, жался к ногам, а порой и хватал за пятки острыми зубешками. У сестренки Бекина, которая очень тосковала по умершему отцу, веселело лицо. когда она играла с Аккулаком – так назвали дети свою собачонку.

Однажды вечером отчим вернулся с работы хмурый и чуть не с порога накинулся на мать:

– Что здесь, псарня? Подобрали... А ну-ка живо вышвырните отсюда эту тварь! Чтобы я его больше в доме не видел, понятно?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.