Можете на меня положиться

— Ну и?..

— Опять ты суешь нос не в свои дела?

— Понял! — ответил я радостно.

— Учти, я тебе ничего не говорил, — сказал Сухов и положил трубку.

А почему я, собственно, радуюсь, пришла мне в голову мысль? Разве это открытие, которое к тому же сделано до меня, что-нибудь проясняет? Нет, надо признать. Скорее уж наоборот: еще больше усложняет.

25

В кабинете было накурено до потолка. Протасов сидел за своим столом перед пепельницей, полной окурков, и читал какой-то журнал.

— Ну, как тебе понравилось? — спросил он меня вместо приветствия.

— Что именно? — не понял я.

— Как «что»? Ты собственную газету читаешь когда-нибудь?

Тут только я вспомнил, что у Протасова в воскресенье должен был быть материал. Притом, что ему, кажется, все на свете давным-давно надоело, он к каждой своей публикации относится трепетно, будто она первая. На следующий день приходит в редакцию с самого утра и бродит по коридорам, нарываясь на похвалы. Я сам люблю, когда меня хвалят, отмечают и все такое: газетная статья живет недолго, и, если не заслужила сиюминутного признания, на вечность рассчитывать уже не приходится. Но в последнее время мне стали что-то все меньше нравиться протасовские очерки, начало казаться, что он повторяется... Скрывать это с каждым разом было все труднее, он и так посматривал на меня волком, и я приноровился отнекиваться: не читал, не было времени. Сегодня у меня было к тому законное основание.

— Ты же знаешь, Валя, я дома-то не живу.

— Громов тоже газету выписывает, — проворчал Протасов.

— Прочту, сегодня же обязательно прочту, — пообещал я, — Мне звонил кто-нибудь?

— Завражный тебе звонил. Раз десять.

Я отправился в кабинет ответственного секретаря.

— Наконец-то! — закричал Глеб, увидев меня, — Там, в приемной, тебя с утра девушка дожидается, говорит, хочет беседовать только с тобой. Оч-чень милая, оч-чень симпатичная! Если там материал — умоляю, сделай к пятнице!

У Завражного все девушки очень милые и симпатичные.

— Глеб, — сказал я, — у меня удостоверение пропало.

— Получишь выговор.

— Глеб, — сказал я торжественно, — у меня его похитили при исполнении служебных обязанностей!