— Не, — ответил блондин. — Он сейчас дома не живет, с предками полаялся. У нас с ним завтра стрелка на Маяке.
— Увидите его, скажите, чтоб Игорьку звякнул, он знает, — сказал я, поднимаясь, и повернулся к Воропаевой: — Ну что, прошла твоя нога?
— Прошла.
— Тогда двинули потихоньку. Да, кстати, во сколько стрелка-то? Может, я тоже подскочу.
— В двенадцать.
— Ясно, — сказал я. — У метро?
— Возле памятника.
— Пошли, хромоножка, — протянул я руку Светлане. А брюнету на прощание сказал: — Так в случае чего не забудь про рубашечку. Лады?
— Зверь, — сказала мне Воропаева, когда мы вернулись за свой стол. — Талейран!
— Повезло! — отмахнулся я. На самом деле все у меня внутри дрожало от возбуждения. Неужели действительно так повезло? А я, дурак, еще не возлагал на дискотеку надежд!
— Кстати, — спросила Света, — что такое «сонька»?
— Черт его знает, — ответил я.
Было ясно, что больше нам здесь делать нечего. Но почему-то уходить не хотелось. И неожиданно для себя предложил:
— Может, еще потанцуем?
Уже стемнело, когда мы вышли из кафе на улицу.
— Ты где живешь? — спросил я.
— Рядом, — ответила она грустно. — Какие они все молодые!
— Сколько ж тебе лет? — поинтересовался я, открывая ей дверцу.
— Не спрашивай! Тридцать один.
— Во как! Ты почти моя ровесница.
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.
Телекамера в зале суда крупным планом взяла несчастное лицо Сергея Усенко
Отечество
Нравственная норма