Мистификация Серебряного века

Светлана Бестужева-Лада|29 Января 2014, 10:34| опубликовано в номере №1791, январь 2014
  • В закладки
  • Вставить в блог

«Некрасивое лицо и сияющие, ясные, неустанно спрашивающие глаза. В комнате несколько человек, но мы говорим, уже понимая, при других и непонятно им».

Но тем же числом Волошин был вынужден в своих заметках отметить, что Дмитриеву постоянно преследуют видения и различные галлюцинации.

«Да... галлюцинации. Звуки и видения. Он был сперва черный, потом коричневый... потом белый, и в последний раз я видела сияние вокруг. Да... это радость. Звуки  - звон... стеклянный... И голоса... Я целые дни молчу. Потом ночью спрашиваю, и они отвечают...»

В самом начале 1908 года в жизни Елизаветы Дмитриевой произошли трагические события. От заражения крови скоропостижно умерла ее сестра Антонина в возрасте 24 лет, а муж сестры покончил жизнь самоубийством. Сохранилась дневниковая запись об этом самой Дмитриевой:

«Сестра умерла в 3 дня от заражения крови. Ее муж застрелился. При мне. Я знала, что он застрелится. Я только ждала, даже был страх: неужели не застрелится? Но он застрелился. Их хоронили вместе. Было радостно, как на свадьбе... У мамы началось с этого. Это ее потрясло, у нее явилась мания преследования. Самое тяжелое, что она начинает меня бояться».

Действительно, невозможно не бояться человека, который воспринимает похороны сестры и зятя, как веселую свадьбу…

В том  году больше ничего особо интересного в жизни Дмитриевой не происходило. Волошин снова уехал Париж, она переписывалась с ним.
С осени начала преподавать, давать частные уроки и написала множество стихов. С ними и познакомила вернувшегося в конце января 1909 года Волошина. Он  порекомендовал ей серьёзно заняться поэзией. Их бурный роман продолжался, и у Максимилиана уже начали появляться замыслы того, как можно использовать свое влияние на эту необычную девушку.

На одном из собраний в «Башне» Иванова Дмитриевой представили  Гумилева, оба вспомнили о своей парижской встрече. Но рассказы о сразу же вспыхнувшем бурном романе между Дмитриевой и Гумилевым являются сильно преувеличенными и не подкреплены никакими свидетельствами, а основаны лишь на репутации Гумилева, как «повесы из повес». Возможно, была короткая связь, которая впоследствии в «воспоминаниях современников и участников» превратилась в «роман века». Впрочем, Гумилев о Дмитриевой вообще молчал… до определенного времени.

Молчал даже после того, как она попросила его стать ее спутником в поездке в Крым – к Волошину. В Коктебеле у Максимилиана был собственный дом, уже тогда известный как своеобразный «Дом творчества»: там бесплатно и подолгу живали многие творческие люди, знакомые и друзья хозяина. Гумилев согласился поехать, поскольку собирался сотрудничать вместе с Волошиным в новом создающемся журнале «Аполлон».

30 мая они прибыли в Коктебель. Волошин в своем дневнике сделал об этом такую запись:

«Первые дни после приезда Толстых, а неделю спустя - Лили с Гумилевым — было радостно и беззаботно. Мы с Лилей, встретясь, целовались».

Гумилёву сразу стало ясно, что его просто использовали, как ширму. Алексей Толстой, бывший свидетелем этих событий, описывал их так:

«Гумилев с иронией встретил «любовную неудачу»: в продолжение недели он занимался ловлей тарантулов. Его карманы были набиты пауками, посаженными в спичечные коробки. Он устраивал бои тарантулов. К нему было страшно подойти. Затем он заперся у себя в чердачной комнате дачи и написал замечательную, столь прославленную впоследствии поэму «Капитаны». После этого он выпустил пауков и уехал».

Итак, Гумилев уехал из Крыма, создав чудесную поэму, а Толстой остался, и с него, как с невольного свидетеля, взяли клятву молчать. Он  ее честно сдержал, что для него, обожавшего пикантные истории, в общем-то, было подвигом.

Дмитриева практически все время проводила с Волошиным, много рассказывала Максу о себе, о смерти своей сестры и ее мужа, о своих видениях. Возможно, именно тогда у Волошина стал окончательно складываться проект его мистификации. Но… после 7 августа в дневнике Волошина вообще нет никаких записей почти до 1911 года, то есть за весь «период Черубины». Это уже позже, в «Воспоминаниях», он во всех подробностях опишет свою затею и всех, ею одураченных.

 «…Лиле в то время было 19 лет. Это была маленькая девушка с внимательными глазами и выпуклым лбом… Она писала в это лето милые простые стихи, и тогда-то я ей и подарил черта Габриака, которого мы в просторечии звали «Гаврюшкой».

Габриак был морской чёрт, выточенный волнами из корня виноградной лозы и имел одну руку, одну ногу и собачью морду с добродушным выражением лица. Я нашел его на берегу после шторма… Мы долго ломали головы и, наконец, остановились на имени «Габриах». Это был бес, защищающий от злых духов. Такая роль шла к добродушному выражению лица нашего черта…»   

Дальнейшие события развивались уже согласно волошинскому сценарию:

«В 1909 году создавалась редакция «Аполлона», первый номер которого вышел в октябре-ноябре. Мы много думали летом о создании журнала, мне хотелось помещать там французских поэтов, стихи писались с расчетом на него, и стихи Лили казались подходящими. Редактором «Аполлона» стал С. К. Маковский - «Papa Mako», как мы его называли, чрезвычайно аристократичный  и элегантный. Я помню, он советовался со мной — не внести ли такого правила, чтоб сотрудники являлись в редакцию «Аполлона» не иначе как в смокингах. В редакции, конечно, должны были быть дамы, и Papa Mako прочил балерин из петербургского кордебалета…

… Тогда мы решили изобрести псевдоним и послать стихи письмом. Письмо было написано достаточно утонченным слогом на французском языке, а для псевдонима мы взяли наудачу чорта Габриака. Но для аристократичности чорт обозначил свое имя первой буквой, в фамилии изменил на французский лад окончание и прибавил частицу «Де»: Ч. де Габриак.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этой рубрике

Байрон

22 января 1788 родился Джордж Гордон Байрон

Один из первых

22 января 1898 родился Сергей Эйзенштейн

в этом номере

Незабываемый "Дядя Степа"

13 марта 1913 года родился Сергей Михалков

Божественная Сара

22 октября 1844 года родилась Сара Бернар