Вздохнула Вера Логиновна про себя, глядя в зеркало на себя же: «Да, работая, в аппарате, забываешь, что ты женщина». Мысль эта, тесно сопряженная со вздохом, приходила ей на ум всякий раз при заглядывании в зеркало, а заглядывала в него Вера Логиновна так часто, что дума об утрачиваемой женственности клубилась в ее мозгу постоянно и, случалось, вытесняла всякие другие, с работой в аппарате как раз и связанные.

Кабинет у нее в исполкоме тоже был неженский, суровый. Помнила Вера Логиновна, как выглядело помещение при ее предшественнице: вечно цветочки, финтифлюшки да пестрые сувенирчики от гостей — не кабинет, а будуар актрисули, всякий час посещаемой поклонниками. Трудно в такой обстановке принимать твердые решения, одергивать зарвавшихся, ставить на вид. Зато страшен и памятен был и конец предшественницы: запутавшись в чувствах, страстях и казенных суммах на их осуществление, была она безо всякой жалости брошена на низовку, где след ее с позором затерялся.

Богемщину и будуарщину помела из кабинета Вера Логиновна железной метлой и теперь тосковала. Хотя позволяла себе и послабления: держала на столе любимую книгу, роман Проскурина «Судьба», только обложку к нему велела приделать другую, темно-синюю с золотом, такую же, как у остальных книг, украшавших кабинет.

На сегодняшний день не намечалось никаких открытий. просмотров и делегаций, не нужно было ломать голову, как бы одеться построже и подороже, не нужно было репетировать в уме осточертевшее обращение к гостям, анонимно сочиненное известным местным писателем. Можно было просто поболтать с секретаршей Настенькой. Секретарей женского пола сменилось у Веры Логиновны великое множество, и вовсе не потому, что была она привередная. Наполеон обожал женить своих маршалов, а Вера Логиновна — выдавать замуж своих секретарш. У самой-то жизнь не больно задалась. Муж Веры Логиновны, научный работник с большой перспективой, не поспевал за научно-техническим прогрессом и перспективу потерял: по такому случаю он тихо, но люто пил казенный спирт. Столичный нарколог, приглашенный якобы для чтения лекций, сказал, что дело безнадежное, воля у мужика разрушена окончательно, и пресловутая «торпеда» только ускорит конец. Знали про эту беду немногие, мужа Вера Логиновна уже и не жалела, молила только бога, чтобы не свалился где-нибудь на улице. Детей у них не было — студенткой застудилась на картошке; потом, когда пошла Вера Логиновна в гору и можно было поправить дело курортами, началась беда с мужем, а о разводе в ее положении не могло быть и речи. «Вот сгорит от своего спиртища, — думала она, — возьму девочку из Дома малютки, буду ей бантики завязывать».

Да и в чужих делах рука у Веры Логиновны была тяжелая: организуемые ею браки непременно кончались разводом или чем похуже...

— К вам. Вера Логиновна, — доложила по телефону Настенька, — просятся Казыдло со Славянским. Пусть войдут, — разрешила Вера Логиновна и добавила с доброй улыбкой: — Славянский-то, поди, к тебе пришел!

— Ой, вы скажете! — смутилась Настенька.

Казыдло Виктор Иванович был начальником театрально-территориального управления, хотя вся его богатырская внешность и крепнущий с годами румянец навевали мысли не о кабинетах и премьерах, а о лесоповале и только о лесоповале. Работать с ним было просто, и самому ему работать было просто. Самое большое потрясение в жизни он испытал, когда при открытии одной очень важной выставки не оказалось ножниц для разрезания ленточки.

Сложнее было с главным режиссером местного театра Аркадием Исаевичем Славянским. Он был тонок, строен, с благородной сединой и огненными глазами конокрада. В культурную жизнь города и самой Веры Логиновны он ворвался в свое время подобно Тунгусскому метеориту: с грохотом, дымом, пламенем. по крутой траектории — прямиком из популярного столичного театра. А потом, как и в случае с небесным гостем, оказалось, что на месте приземления и собирать-то нечего. Аркадий Исаевич был тайным грехом Веры Логиновны. Один раз за всю-то жизнечку позволила она себе этот грех во время каких-то Дней культуры. В результате греха Аркадий Исаевич стал главным режиссером, а Вера Логиновна успокаивала свою совесть: «В конце концов должна же я поближе узнать людей, которыми руковожу». Одним глазком заглянула в пучину, поглотившую бедную предшественницу. В пучине ей не понравилось.

...Вера Логиновна сухо кивнула вошедшим и предложила сесть. Славянский вольготно развалился в кресле, вовсе не для этого предназначенном, а Казыдло и сидеть ухитрялся по стойке «смирно».

— Квартиры снова просить будете? — спросила Вера Логиновна и заранее посуровела. — Опять вертихвосткам вашим отдельные апартаменты, а работяга с тремя детьми в гостинке будет толочься?

Образ работяги с тремя детьми в качестве аргумента для отказа Вера Логиновна создала уже давно. Использовала работягу и тогда, когда требовала от творческих кадров более полной отдачи, повышения качества, ставила в пример, укоряла им. И, что интересно, вертихвостки свой интерес соблюдали, а работяга оставался в гостинке до следующего раза — и в разговоре, и в жизни.

— Понимаете, Вера Логиновна. — сказал Казыдло и подался вперед огромным телом, — вы знаете финансовое положение нашего театра, посещаемость его... Вот у нас возникло одно, так сказать, соображение... Аркадий Исаевич, у тебя лучше получится...

— Провинциальный театр, — сказал Славянский, — а наш театр. Вера Логиновна, как ни крути, является таковым, в старые времена был вынужден поддерживать свое существование разными способами. Некоторые из них. прямо скажем, неприемлемы категорически: мы не можем, например, каждую неделю делать премьеру... Мы пытались изменить репертуарную политику, принимая к постановке пьесы буржуазных драматургов на детективной либо комедийной основе. Вы, Вера Логиновна, совершенно спра- ведливо поправили нас и нацелили на отечественную классику и современную производственную пьесу.

— Как было вас не поправить, — вставила Вера Логиновна, — когда у вас Евсюкова уже в одних плавках по сцене бегала?

Евсюкова была одной из жен Славянского. Аркадий Исаевич проглотил эту вставку и продолжал:

— И вот в мемуарах одного старого актера я нашел любопытное место... Короче, с целью привлечения публики актеры гримом и игрой начали копировать... слегка, естественно... некоторых... известных, что ли, в городе и губернии лиц. И, представьте, сборы подскочили! Губернатор запретил представление, это еще более увеличило интерес к театру. Купцы его потом, правда, уговорили... Поймите нас правильно, Вера Логиновна, мы не собираемся кого-то высмеивать или критиковать. Так, добрая усмешка, мягкий юмор, легкий шарж. Чуть-чуть сенсационности... Мы знаем, что вы всегда поддержите новое начинание, пойдете навстречу нам и в конечном счете зрителю... А потом вспомните, как в шестьдесят четвертом поставили у нас «Ревизора», когда городничий стучал по столу башмаком! Как это было в духе дня!

— Действительно, — усмехнулась Вера Логиновна. — При Макушкиной у вас черт-те что творилось!

Славянский понял, что поехал не туда, но не растерялся:

— Времена-то какие, Вера Логиновна! Что от нас требуется — острота, нелицеприятность...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.