Может быть, показалось это мне, а может, было и на самом деле, но послышалась мне в голосе Жеглова досада. Или раздражение...

Мы проезжали на троллейбусе одну остановку, внимательно вглядываясь в пассажиров, на следующей сходили и пересаживались в очередную машину. Первый час это занятие было мне даже любопытно, на втором я почувствовал, что стал уставать, через три у меня уже все гудело в голове от шума троллейбусов, толкотни пассажиров, запаха горелой резины и завывающего гула мотора, треска переключаемого педалью реостата, беспрерывного мелькания тысяч лиц, в которые надо было внимательно вглядываться – в каждое в отдельности. И четвертый час и пятый крутили мы километры по Москве, скользили за окнами улицы, отчаянно фанфарили легковушки, стало смеркаться, наступал неспешный осенний вечер, снова заморосил дождь, а конца и краю в этой бесконечной езде в никуда не было видно.

В половине седьмого мы вошли в троллейбус «10» на Смоленской площади, и я сильно толкнул в бок Жеглова: в проходе стоял высокий, крепкий парень с незаметным лицом и лошадиной челюстью. Он держался рукой за поручень и дремал, сжимаемый со всех сторон пассажирами.

– Гражданин, передайте за проезд, – громко сказал Жеглов. протягивая мне монету, и беззвучно шепнул: – Дурило, ты меня от счастья чуть из троллейбуса не выкинул. Пробирайся вперед и встань к нему спиной в трех шагах...

– А как же...

– Никак! Выполняй!..

Я стал продираться через плотно забитый проход и когда обогнул в толкучке Сапрыкина, то понял, кого он «пасет»: рядом стояла полная, хорошо одетая женщина с большой кожаной сумкой. Булькала, глухо гомонила, перекатываясь в троллейбусном чреве, людская каша, пассажиры сопели, толкались, передавали по цепочке деньги и возвращали назад билеты со сдачей, яростно вспыхнул и так же мгновенно погас скандал из-за чьей-то отдавленной ноги, от кого-то нестерпимо разило чесноком, жаркое слитное дыхание полусотни людей оседало густой пузырчатой испариной на стеклах, загорался неяркий салонный свет, человек в пенсне и с портфелем, удобно облокотившись на мою спину, читал «Вечерку», кондукторша монотонно выкрикивала:

– Следующая остановка – Новинский... следующая – площадь Восстания... следующая – Спиридоньевский переулок...

Я помирал от любопытства, мне не терпелось узнать, что там происходит, сзади, за моей спиной. Но я уже усвоил понятие оперативной целесообразности, и коли Жеглов поставил меня впереди Кирпича и спиной к нему, значит, так надо, и моя святая обязанность – неуклонно выполнять распоряжение.

Непонятно было, чего ждет Кирпич, но то, что он стоял на месте, рядом с женщиной в коричневом пальто, убеждало меня в правильности догадки.

– Следующая – Маяковская... следующая – Лихов переулок...

И тут неожиданно раздался голос Жеглова, тонкий, звенящий от напряжения:

– Ну-ка, стой! Стой, я тебе говорю! Гражданка, взгляните на свою сумку!

Я мгновенно развернулся и принял вырывающегося из цепких жегловских рук Кирпича, тряхнул его за плечи и заорал, будто мы в казаки-разбойники играли:

– Не дергайся, ты взят!

И Кирпич сразу послушался меня, перестал рваться и сказал громко, удивленно и растерянно:

– Граждане!.. Товарищи!.. Помогите!.. Посмотрите, что эти два бандита среди бела дня с человеком вытворяют!..

На мгновение в троллейбусе воцарилась глухая тишина, только бубнили с гудом и шелестом о мостовую колеса, а в следующий миг тишина эта раскололась невероятным гамом и криками. Пассажиры впереди и сзади вообще ничего не видели и, карабкаясь по спинам остальных, гомонили безостановочно:

– Что там?.. Кто?.. Вора поймали!.. Где?.. Грабят двое!.. Кого?.. И женщина с ними вон какая приличная с виду!.. Да нет, это вор вон тот, лохматый!.. Держите!.. Пусть остановят машину!.. Кто свидетели?.. Ножом пырнули...

А Кирпич набирал высоту, заорал гугниво и протяжно:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• …
• 18
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.