Мечта, любовь и ошибки

Забегая вперед, скажу: к чести первых строителей Надыма, многие свои планы они успешно претворили в жизнь, ломая устаревшие представления о том, что можно делать в строительстве, а что нельзя, и утверждали поистине партийный подход к делу. Они вложили бездну энергии и знаний в строительство газосборных пунктов на месторождении Медвежье, за что в 1978 году были удостоены Государственной премии СССР. Большинство из них сейчас ушли дальше на восток – осваивать Уренгойское газовое месторождение. И управляющий трестом «Уренгой-газпромстрой» – сейчас известный уже читателю Юрий Александрович Струбцов.

А трестом «Севергазстрой» в Надыме руководит Дмитрий Сергеевич Белега. В середине 60-х годов он был командиром студенческого строительного отряда «Дружба», работавшего на восстановлении Ташкента, потом командиром студенческого отряда Украины в Тюменской области. Приехал Д. С. Белега в Надым в 1971 году на должность начальника дорожно-строительного управления. За дело взялся горячо, но учиться работать здесь, в условиях Севера, приходилось постоянно. А главное, нужно было учиться преодолевать трудности – всякого рода, в том числе и житейские.

Так вот, в бытность начальником ДСУ-26 Дмитрий Белега говорил как-то мне:

– Ты знаешь, а я убежден, что в Надыме человек должен жить не хуже, чем в Москве. Или у нас нет сил, средств? Все есть. Человек и его дело – эти понятия нельзя разделять ни в коем случае. У нас же это происходит сплошь да рядом. Отсюда – текучка. Чтобы ее остановить – пусть даже не совсем остановить, а хоть уменьшить как-то, мы стараемся рублем компенсировать неустроенность быта. Разве это дело? Делая упор на заработок, какими мы воспитаем людей? А у нас ведь главным образом работает молодежь...

Ну что ж, то, что он проповедовал, в силу возможности пытался и осуществлять. В ДСУ-26 старались обеспечить всех своих рабочих мало-мальски сносным жильем, здесь приобрели много спортивного инвентаря, организовали секции бокса, борьбы, настольного тенниса. Купили инструменты для эстрадного ансамбля, создали художественную самодеятельность. И молодежь потянулась к ДСУ-26 со всего Надыма... Лиха беда начало! Не отстали от дорожников и другие строительные управления. А через год надымских спортсменов, музыкантов, певцов, танцоров признали в округе и в области. Талантливой молодежи, съехавшейся в Надым со всей страны, оказалось пруд пруди... Концерты, смотры, театрализованные вечера отдыха, праздники в городском парке, спортивные соревнования – все это в Надыме стало обычным делом. И хотя жилось трудновато, всяких неурядиц – и производственных и бытовых – хоть отбавляй, оптимизма молодым было не занимать...

Освоение Севера – дело нелегкое, для многих совсем непривычное. Без оптимизма, энтузиазма здесь в общем-то делать нечего – быстро перегоришь и укатишь, откуда приехал, не оставив на этой суровой и нужной всем нам земле доброго следа. К счастью, Надым в первые годы своего становления не был обделен сильными людьми. Не обделен он ими и сейчас. А эти люди всегда воспринимают новое большое дело как свое кровное, а потому вкладывают в него все свои знания, всю энергию и всю душу.

Вот только один пример. Как-то зимой в адрес треста «Надымгазпромстрой» поступил мощный 25-тонный бульдозер. Он был выгружен с железнодорожной платформы на станции Лабытнанги, ближайшей железнодорожной станции от Надыма. Четыреста километров бульдозеру предстояло пройти своим ходом. Это сложно уже само по себе, потому что на пути – сплошные болота, десятки рек и речушек. Но первое и главное препятствие – Обь. Как пройти через нее? По всем расчетам тяжесть, какую может выдержать лед, не должна превышать 15 тонн.

В Лабытнанги вылетел лучший тракторист треста Салманов.

– Что будем делать, Владимир Петрович? – встретил его вопросом бывший тогда уполномоченным министра газовой промышленности Михаил Александрович Васильев. – Махина вон какая! – И кивнул в сторону бульдозера-мастодонта.

Салманов забрался на траки, прошел к кабине бульдозера, открыл дверцу:

– Надо ехать. Вожжи будут нужны.

– Какие вожжи?

– Обыкновенные. На каких лошадей водят.

– Чего придумал? – насупился Васильев.

– А это единственный способ, – свесившись из кабинки, сказал Салманов. – Надо закрепить рычаги и пустить его своим ходом. А сами сзади пойдем. Если что – остановим. Пройдет – лед двухметровый.

Нашли вожжи. Салманов закрепил ими рычаги, включил двигатель, пустил машину и спрыгнул из кабины на снег.

И они провели бульдозер через десятикилометровую Обь, идя за ним следом. Этот переход до сего дня вспоминают в Надыме. Он уже стал легендой.

Да, Надым красив прежде всего своими людьми, которые здесь трудятся и живут. Город воспринимается через них, их судьбы, дела, поступки, чаяния. В конце концов типовые дома, как их ни поставь, обыкновенными домами и остаются. Надым в этом плане ничем не удивляет. Да, конечно, он растет, тянет, как говорят, вверх свои этажи, до девятиэтажек уже добрался, обзавелся современным аэропортом, ретрансляционной станцией «Орбита», широкоформатным кинотеатром (кстати, первым в области), рестораном с современным коктейль-баром, добротными магазинами. Со строительством жилья, правда, здесь еще далеко не все ладно. И хотя

первая очередь собственного домостроительного комбината уже пущена в эксплуатацию, в вагончиках и тех же балках пока еще живут тысячи людей.

Нет слов, строительство города неоправданно затянулось. В этом году введен в эксплуатацию последний, девятый, газосборный пункт на Медвежьем, большинство строительных подразделений передислоцировались в район Уренгоя – будущего города газодобытчиков, а Надым все еще решает свои проблемы. И не будет ошибкой сказать, что они идут оттуда – с самого начала строительства, с тех незапамятных дней десятилетней давности. Нечеткость программы, с какой началась застройка города, в конце концов дала себя знать вполне определенно: до сего дня так и не решены окончательно вопросы теплофикации, инженерных коммуникаций, связи. И барьером на пути насущно необходимого для жизни горожан встала все та же пресловутая ведомственность.