Помещаемый ниже посмертный, впервые публикуемый в русском переводе, рассказ Джона Рида остро вскрывает психологию тою, что обычно обозначается словом «американец». Конечно, это понятие отнюдь не национального, а социального значения.

«Американизм», «стопроцентный янки», «американец», - все эти слова определяют психологию инициативы, предприимчивости, дела в сугубо буржуазном их проявлении. И это не случайно, поскольку Америка - страна мнимых свобод, под прикрытием которых процветает самый мощный в мире капитализм.

Если взять отношения «американца» к религии, к женщине и, представьте себе, даже к спорту, и посмотреть на них с той остротой, С которой взглянул автор «Мака - американца», то будет видно, насколько эти, казалось бы, индивидуальные моменты психологии покрыты хищническим налетом. Вся психология такого человека организована в одном направлении - подавления и эксплуатации. Стопроцентному американцу - предпринимателю в его практике не особенно - то нужен бог, но отвергнуть бога он не захочет, потому что «не стоит рисковать» (коммерческий расчет). Упитанные, мускулистые администраторы капитала разгуливают по территории огромного разноплеменного, подчиненного им материка и не стесняются подкупать деньгами женщин «низших рас». Но «упаси бог» кого - нибудь намекнуть на развращенность «чистых американок», американец - собственник готов убить на месте за такое святотатство.

Прочтите рассказ Рида, и вы увидите, как потрясающая, нечеловеческая жестокость оказывается лучшим способом удовлетворения «высококультурных» спортивных запросов. Настолько дика эта жестокость, что она толкнула иллюстратора, художника Тышлера, изобразить героев рассказа, окруженными страшными звероподобными тенями, как бы отражающими внутренний мир этих людей.

Я ПОЗНАКОМИЛСЯ с Маком в Мексике, в городе Чигуагуа, под Новый год. Это был эмигрант - шотландец, недавно приехавший сюда из Америки.

Я помню, когда мы вышли из гостиницы купить рому в трактире китайца Чили, разбитые колокола древнего собора оглушительно звонили, призывая верующих ко всенощной. На темном небе горели горячие звезды пустыни. По всему городу из кустарей, в которых была расквартирована армия Виллы, из улиц, где стоят часовые, из отдаленных форпостов в горах доносились торжествующие выстрелы. Пьяный офицер, проходя мимо нас, перепутав праздники, крикнул: «Христос родился!» На углу одной улицы, вокруг костра, сидело несколько солдат, закутавшись в плащи до самых глаз; они пели поочередно бесконечную балладу - «Утренняя песнь Франциско Вилле». Каждый певец, когда до него доходила очередь, должен был сам сочинить стих, восхваляющий подвиги великого генерала...

Из темных улиц и переулков со всех сторон стекаются к огромному собору мрачные, безмолвные фигуры женщин в черных одеяниях, чтобы очиститься от грехов. Из открытой двери собора льется бледно - красный свет и доносится пение - странные индейские, голоса поют какой - то гимн, который мне приходилось слышать только в Испании.

- Зайдемте в храм, послушаем служение, - предложил я. - Это интересно.

- Нет, - сказал Мак каким - то напряженным голосом. - Я не хочу зря глазеть и мешать людям молиться.

- Вы католик?

- Нет. Я давно уже потерял всякую религию. Я не был в церкви не знаю сколько лет.

- Молодчина! - воскликнул я. Значит, вы совершенно свободны от суеверий?

Мак посмотрел на меня с некоторым неудовольствием.

- Да, я не религиозный человек, - сказал он, сплевывая, - но я не поношу бога, как другие. Не хочу рисковать...

- Рисковать, чем?

- Ну, знаете, на тот случай, если после смерти... Он вдруг сердито отвернулся и умолк.

В трактире Пилимы встретили еще двух американцев. Это были того сорта ребята, которые всякий разговор начинают со слов: «Я живу в этой стране семь лет и знаю ее народ как нельзя лучше»!

- Мексиканские женщины, - заявил один из них, - самые грязные женщины на свете. Да вы знаете, что они моются не больше двух раз в год? А что касается добродетели, то ее просто у них не существует. Они даже не выходят замуж. Они просто отдаются первому встречному, если он им нравится. Все мексиканки - потаскухи, - вот все, что можно о них сказать.

Я живу сейчас с одной хорошенькой индианочкой, которую я привез из Торреона, - подхватил другой. И знаете, как она смотрит на вещи? Она даже не заинтересована, чтобы я на ней женился! Да, ведь, это же преступление!...

- Вот так со всеми с ними, - продолжал первый. - Развратницы! Вот они кто! Я живу здесь уже семь лет... И вы знаете, - обратился он ко мне, строгим голосом, - когда вы говорите об этом мексиканцу, он только смеется. Вот какие нравы у этих дикарей!

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.