Магистр

— Я понял.

И мне невольно вспомнилась одна из репетиций «Диктатуры совести», где я услышал этот тон и эту внезапную, так сказать, сдержанность, когда человек, которому эта сдержанность неназойливо адресуется, вдруг «оседает» на глазах и уже не задает вопросов, а если молодой, то не шалит. А затем ' я услышал свой собственный голос:

— Марк Анатольевич, скажите, пожалуйста... Вам не кажется, что для такого музыкального материала потребуется новый тип актеров? Не боитесь ли вы, что ваши не потянут?

— Боюсь. Мы попытались спеть несколько вещей Мусоргского с микрофоном, не надрываясь. Оказалось, что это очень выразительно...

Если честно, я сразу живо представил Александра Абдулова, задумчиво поющего под музыку Модеста Мусоргского. Но про свое видение Захарову не сообщил. Спросил только:

— Меня давно занимает вопрос: как у вас обстоят дела со слухом? Он абсолютный?

— Отвратительный, — совершенно серьезно ответил Захаров. — Спеть точно не могу. Если пою по необходимости, то только Гладкову или Рыбникову. Они свои. Они простят.

— Марк Анатольевич, а почему, когда вы говорите, то не смотрите в глаза собеседнику?

— Я считаю, что я это не вам говорю, а сразу уж заодно всему народу, сразу всем будущим поколениям завещаю. Но когда говорите вы, я всегда смотрю на вас.

И под его открытым, добрым взглядом я произнес:

— Прошу вас, сделайте исключение, ответьте, глядя на меня... Вопрос простой: в нескольких ваших фильмах постоянно присутствует слово «магистр»... Почему?

— Я иногда люблю слова, которые имеют какую-то звучную, ударную фонетику и несут в себе некоторую музыкальность. Мне, например, очень нравится слово «Трам». Так назывался наш театр, когда его только что организовали московские комсомольцы. Для меня «Театр имени Ленинского комсомола» звучит слишком торжественно и менее музыкально...

И вновь я увидел его профиль с неизменным, живущим где-то за кончиком носа лукавством... И еще я подумал: как все-таки замечательно слышит Захаров мир.