Пешком по Кавказу
ПЕРЕЙДЯ Главный кавказский хребет через ледниковый перевал Юсеньги, мы опустились в Сванетию и пришли в первое селение Мазер.
Сванетия - неширокая долина, на большой высоте над уровнем моря (больше километра). Но солнце печет. На севере взгромоздился Главный хребет - эта ширма не пускает сюда наших северных ветров. Отсюда видна гора Ушба. Она не очень высока (4.700 метров), но никто из всех гигантов Кавказа не может соперничать с Ушбой ми по красоте, ни по неприступности. Ушба - это камень и лед, будто вихрем каким - то сорванные с земли и сложенные потом в башни невероятной крутизны. Ушба - великолепный памятник эпохи, когда земля, обезумевшая от собственного пламени, изрыгала могучие хребты, вздымая их к самому небу.
Потом легкомысленная планета немного остыла, - зато люди, ее резвые дети, научились творить катастрофы не хуже вулканических. Здесь в Мазере, живет последний князь из рода Дадешкелиани - то были когда - то владетельные князья Сванетии. Большевистское землетрясение лишило его земли и власти. Над его домом, как сломанный зуб, торчит полуразрушенная башня: потомки драчливых князей разбирают свою крепость на хозяйственные нужды. И мальчик - сван, когда мы спросили его о князьях, энергично хлопнул руками по бедрам и свистнул пронзительно, словно ударив хлыстом по врагу, по низвержанным идолам, по столетиям насилия и крови, не страшным теперь:
- Князья - фьюить!
* * *
Идем дальше. На старом пепелище растет молодая жизнь. В селении Доли - Свиф недавно стала работать школа крестьянской молодежи, семилетка, пока единственная в Сванетии. Учитель - грузин, т. Гутикашвили, рассказывает нам о прекрасном трудолюбии юных сванов. На стенах висят пробирки с образцами почвы - из разных концов Сванетии ученики привозят сюда, бережно храня, горсточки своей земли, чтобы здесь, в школе, подвергнуть ее научному анализу. Во дворе - метеорологическая будка, тоже единственная в Сванетии. За ней огород. Это тоже новшество. В Сванетии не знали огородов.
В школе учится 50 ребят (только одна девушка). Их больше всего интересует природоведение, потом история и художественная литература, но не вся, а только драматическая - им самим хочется играть: здесь сказывается, вероятно, активная натура сванов, привычка к действиям, созданная беспрерывной борьбой с горами и людьми. Математика дается с трудом. Обществоведение же - одна из любимейших наук. Школа имеет «уклон» к скотоводству. «Уклон» этот подкрепляется немудреным инвентарем в виде одной коровы и улья. Зато есть сепаратор и центрифуга. Учеников возили в экскурсию: они побывали в Тифлисе, видели электростанцию (ЗАГЭС), образцовые совхозы; в Батуми знакомились с субтропической природой и увидели то, что так непохоже на здешние скалы и льды - теплое море, неограниченное никакими каменными стенками. Здесь - что ни шаг, то надо лезть вверх, а, там - глазам не на что опереться, веселые волны бегут к горизонтам...
Сваны вернулись, обогащенные парой йоркширских поросят - на удивление всей Сванетии, потому что сванетские свиньи похожи на выродившихся кабанов - черные, тощие, а йоркширы оказались розово - белыми и толстыми. Теперь ученики ухаживают за ними, как девочки за куклами. Но главное - не йоркширы, конечно. Главное - ребята шире открыла глаза, нанюхались свежего ветра. Растет - поколение образованных сванов, - а что это значит, видно из того, что на всю, Сванетию приходится всего 75 человек со средним образованием.
Мальчики ходят по лугу, обнявшись и тихо толкуя о чем - то, словно в каком - нибудь английском колледже, - только с небольшой советской поправкой: тут учатся дети бедняков и в том числе 23 комсомольца.
* * *
Мы сворачиваем к востоку, взбираемся на небольшой лесистый перевальчик. Под нами раскинулась сванетская долина: леса, невысокие холмы, прекрасно возделанные луга, пересеченные жилками каналов, и везде рассыпаны стайки легких башен. Но так кажется сверху. На самом же деле башни высоки. Это - Вольная Сванетия. Здесь сваны веками дрались против князей, не желая им подчиняться - и не подчинились.
К полудню пришли в Местию - столицу Сванетии. Здесь около 50 башен. Говорят, что некоторым из них 800 лет от роду. Тем лучше! На одной башне торчит шпиль - это радиомачта, здесь ловят голос Москвы: вот вам и восемьсот лет!
Рядом - только что выстроенное здание исполкома, Но исполком не только сам новый - он продвигает новое в самую гущу сванов. Строятся новые дома. На протяжении столетий сваны жили в каменных мешках, с бойницами вместо окон. Ремонтируются вьючные тропы. Дорога - вот вопрос жизни и смерти для Сванетии. В стране огромные лесные богатства, а в земле и в горах природа схоронила свинец, графит, мрамор, сурьму, асбест, огнеупорную глину, медный и серный колчедан, даже золото. На сванетских лугах можно было бы вскормить сильных, породистых, обильных молоком коров. Но - дорога, дорога! Доставка пуда товара обходится в 4 - б рублей. Зеленую, радостно - солнечную долину со всех сторон обступили утесы. Во всей жизни сванов - одна дума: пробиться, победить скалистую преграду, прорваться в жизнь. Исполком упрямо добивается помощи. Грузинское правительство уже три года обещает, - но из обещаний дорогу не выстроишь.
И тщетно рассылает во все концы СССР взволнованные телеграммы товарищ Сильвестр Навериаи - председатель сванетского исполкома, сван, предводитель восстания сванов против меньшевистского правительства, а теперь - руководитель упорной, горячей работы. Надо отдать честь этому товарищу, честь тому убежденному мужеству, с которым он старается вывести на свободную дорогу маленький пятнадцатитысячный отряд народа Вольной Сванетии, вывести нищий, талантливый, смелый народ из хаоса скал и предрассудков.
Еще раз - последний уже - идем к ледникам. От Местиц, вверх по реке Тюйбри, ведет путь к Местийскому перевалу, снова на Главный хребет. В сумерках достигаем нижнего конца Лекзырского ледника. Раскидываем палатку на лугу. За утесами мечутся молнии. Как часты грозы в горах! Потом из - за туч взлетает луна, она здесь совсем не «чувствительная» и не глупа. Одна гора заслоняет тенью другую, а вдали, за изорванным краем уродливой тени, поблескивают льды. Утром переходим на ледник, он весь завален камнями, изрыт трещинами и провалами. С солнцем лед нанимает подтаивать, и тяжелые каменные глыбы, едва державшиеся на покатостях ледяных стен, то и дело с пугающим грохотом обрушиваются в трещины и тяжко ударяют о невидимое дно. А дальше - ледники растеклись во все стороны, ледяная масса заполнила все ущелья, словно в гигантской исковерканный котел налили жидкого стекла, И вот оно расползлось и застыло. Это - знаменитое Лекзырское оледенение.
Возвращаемся в Местию. Мы подходим к ней поздним вечером. Опять разыгралась гроза, Тюйбри беснуется, опьянев от ливня, и в блеске молний мелькают десятки башен, как мелькали они сотни лет назад перед глазами врага, когда в ночную непогоду он крался к сванетским твердыням.
Здесь наше путешествие можно считать законченным. Часть дальнейшего пути мы Проезжаем верхом, «реализовав» бурки, купленные по ту сторону хребта. Перед подъемом на последний перевал ночуем в придорожной корчме у сел. Лархор (в общине Каль). Весь день ехали под дождем. В корчме горит камин. Нас догнала группа веселых грузин, возвращающихся в Грузию. Они греются у огня, хохочут и угощают нас терпким вином.
Латпарский перевал (2.800 метров). В последний раз смотрим вблизи на Главный хребет - вот он поднимается напротив, весь обросший льдами. Гребень ушел в седые тучи, вершины нахлобучили на себя облачные шапки и стоят, насупившись. В далекой глубине чуть видны башни. Наш спутник сван Арчил Хардзиани поворачивает лошадь и смотрит на свою долину. Поднимается холодный ветер. (Мы сходим с лошадей и ведем их под уздцы. Моя спутница сдружилась со своим конем, о чем - то с ним беседуя, и он идет за ней, тыча мордой в плечо. Оглядываемся еще раз. Хребет скрывается за перевальными холмами. До свидания, горы!
Теперь идет беспрерывный спуск. Давно сошли с перевала, а тропа идет все вниз и вниз вдоль реки Цхенис - Цхали. Крутясь, плывут огромные стволы. Рабочие по пояс в ледяной воде сталкивают с камней застрявшие бревна.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
«Весенние зарницы» постановка театра Б. Корш