Люби отечество свое…

Д. ОЗНОБИШИН. Я часто встречаюсь с вами как с журналистом на газетных страницах тех пламенных лет...

Р. ИВНЕВ. Тогда я занимался журналистикой, но поэзию не оставлял. Можно сказать, что в журналистике я передавал простыми словами то, что в стихах выражал более сложно... Поэзия и журналистика у меня не «ссорились».

Д. ОЗНОБИШИН. Вот вы сказали, Рюрик Александрович, о молодежи, о ее стремлении к знанию... Но ведь есть и такие, кто не знает истории своей Родины, не знает и не испытывает особого желания знать.

Р. ИВНЕВ. Встречаются молодые люди бездуховные. Они могут быть способными инженерами, врачами, поэтами, а мечта и мысль дальше собственной машины или, как теперь называют стеллажи, «стенки» и всего прочего не идет. Книги же у них стоят для «красоты» нетронутые. Мне за такие чистенькие книжечки в личных библиотеках стыдно! Пусть книга будет потрепанной от касаний рук, но зато видно, что она друг, необходимость...

Д. ОЗНОБИШИН. Мне кажется, дело тут в обособленности таких людей. Они отгораживаются в своем семейном мирке от всего... У них нет настоящих друзей, нет учителей! А как важно человеку в любом возрасте иметь учителя, то есть того, кому отданы были бы уважение, любовь. К кому стремились бы в трудную, веселую, печальную минуту... Человек без учителя гол. В детстве человек учителей не выбирает, их ему дает природа – это мать и отец, которые учат насущно важному: «Будь Человеком». Потом школа, где тоже не выбирают учителей, но после человек сам выбирает учителя...

Нашей молодежи есть у кого учиться: это русские большевики, освободившие наш народ от ига эксплуатации, это герои фронтов гражданской и Отечественной, это наши космонавты...

Это декабристы, перед которыми я преклоняюсь, перед их высоким бескорыстием (вот бы поучиться некоторым молодым у них!). Личное для них не существовало, ни привилегии дворянского сословия, ни эполеты – они страдали за судьбы России, народа, его будущего. И если говорить о нравственных ценностях, о великих нравственных традициях, надо начинать с декабристов. Это люди высочайшей нравственности. Я был недавно в Ленинграде и ходил по декабристским памятным местам. Сколько еще надо сделать, чтобы увековечить для поколений эти трагические судьбы!

Р. ИВНЕВ. Мне кажется, что в этом школы весьма

пассивны, то есть именно те учителя, которых человек не выбирает. И если коснуться более близкого времени, то мне удивительно, например, как участнику выступлений по заявкам бюро пропаганды Союза писателей, что нас редко вызывают в школы, в интернаты, в ПТУ... Библиотеки, литобъединения, юбилейные вечера в учреждениях, где мы встречаемся с людьми по большей части уже вполне взрослыми, кого уже трудно воспитывать или перевоспитывать.

Вот как-то я ехал с экскурсией на катере по Черному морю. И экскурсовод, молоденькая девушка, славное лицо такое, рассказывала: «Вот это санаторий имени Ворошилова, вот Артек, вот Мацеста...»

Я после экскурсии подошел к ней и сказал: «Спасибо большое, у вас хорошее знание современности, а вот что здесь было до революции?»

Она сердито сверкнула на меня голубыми огоньками глазок и отрезала: «Сухуми и был». Некоторые ведь просто считают разговоры о прошлом архаикой...

Д. ОЗНОБИШИН. И нужно говорить не только о самих событиях близкого или далекого времени, но и о людях Родины, о людях, которые были активными участниками событий. Любить надо всегда конкретно, а не абстрактно. Меня сейчас очень радуют и трогают начинания молодежно-комсомольские: розыски неизвестных героев Великой Отечественной войны, вполне конкретных людей, воевавших там-то и там-то, погибших здесь... Походы по местам боевой славы. И вот совсем новое: труд «За себя и за того парня». Это ведь самая конкретная память и не только память. Это частица истории, сохраняемая в семье погибшего героя, и к этой истории жизни и гибели героя, к героизму, приобщается современный рабочий паренек, он как бы вживается в ту жизнь, и вместе с этим протягивается нить, и крепкая нить, меж временами... Часто повторяют слово «народ». Да, народ, но это понятие общее, важен и человек, конкретный, живой или уже ушедший. Вы знаете, я очень люблю ваше стихотворение «Русская улыбка». Там точно подмечен характер истинно русского человека, и я позволю себе его прочесть теперь.