Лифт на эшафот

— Ни в чем, Фред, уверяю тебя.

— Тогда почему ты дуешься? Что ты себе воображаешь! Стараешься тут для нее... Да, да, не спорь. Ты что думаешь, это мне нужно! Я-то предпочел бы провести уик-энд в размышлениях. Я все это сделал для тебя. Я краду тебе машину, устраиваю отдых за городом...

Она любила, когда он сердился. Бог знает почему, гнев считается истинно мужским проявлением характера. Сама того не замечая, она, не вынимая руки из кармана плаща, гладила свой живот. Повинуясь некоему подсознательному ходу мысли, она робко прервала Фреда.

— Ты думаешь, мы скоро сможем пожениться? Он допивал вторую чашку чая и поперхнулся.

— Ну и вопросы у тебя! Я-то откуда знаю? Она упорствовала, подойдя к нему ближе.

– Но ты меня любишь! Ты ведь сказал, что хочешь на мне жениться!

Он взял в рот кусок побольше, чтобы дать себе время подумать. Он не мог ударить в грязь лицом перед единственным существом, воспринимающим его всерьез. Тереза уселась по-турецки в вольтеровском кресле. Фред одновременно покончил с размышлениями и тостом. Он принялся расхаживать по комнате, размахивая руками. Его тень плясала на стене, становясь больше по мере того, как он удалялся от лампы.

– Это неслыханно! Тут посвящаешь свою жизнь тому, чтобы разрушить до основания буржуазное общество, не оставив камня на камне. А ты мне начинаешь говорить о женитьбе... Ты, значит, неспособна хоть иногда подчинить свои интересы общественным?

В сущности, ему совсем не хотелось сердиться, а Тереза была такая хорошенькая... Он пожал плечами, присел рядом и провел тыльной стороной ладони по ее коленям.

— Впрочем, какое это для тебя имеет значение? Ты разве не счастлива вот так?

— Счастлива, Фред. Есть лишь одна вещь...

– Брось! Думай о нас. Мы здесь, вместе...

Голос Фреда стал хриплым, рука на колене Терезы делалась все тяжелее. У Терезы кружилась голова, но она старалась устоять.

— Фред! Ты женишься на мне?

— Разумеется, – ответил он поспешно. – Мы же договорились?

Он пытался обнять ее, насильно поцеловать, чтобы сломить это неожиданное сопротивление.

– Хоть это и мещанство? – упорствовала Тереза, отступая перед его натиском. – Фред, ответь мне ясно... Ты меня не бросишь?

Но это было уже слишком для его тщеславия. Он принял гордый вид.

– Ответить тебе ясно в данных условиях – это значит унизить свое достоинство. Послушай меня хорошенько, Тереза, потому что сама ты в этом никогда не разберешься. Когда речь идет о совести, мы друг другу ничего не должны!

Он съел кусочек тоста и продолжил: