Ту ночь я не забуду никогда. Катер бросил якорь в самом центре озера. Я знал его всяким. И идеально гладким зеркалом, в котором отражалось голубое небо с плывущими белыми облаками-лебедями. И зеленовато-серым в туман. И розовым ранним утром. И красным на вечерней зорьке. И свинцовым перед грозой и пенистым в бурю...

Но то, что я увидел в ту ночь, можно было сравнить с неведомым шедевром неведомого живописца-лирика. Человеку всегда лучше запоминается необычное, непривычное. Мне кажется, нет ничего необычнее и непривычнее, чем смотреть на карту неба с серебряными звездами и золотым серпом, смотреть... с опущенной головой. Рисунок четкий, контрастный, фон иссиня-черный. Словно потеряно чувство пространства – небо вверху и внизу, будто в космическом путешествии. И уж совсем дух захватывает, когда видишь, как на глазах тают звезды и месяц, растворяются в воде, которая постепенно меняет цвет. Сначала светлеет. Потом розовеет. И вновь светлеет, напоминая само небо на рассвете.

Великим карабахцем называют моего героя Социалистического Труда академика Андраника Гевондовича Иосифьяна. Рабочий кабинет его в Москве увешан снимками, сделанными из космоса. Он подарил мне две фотографии. Цветные. Один снимок сделан зимой, другой – летом. На одном Севан – крохотная серая точка на белом, бугристом фоне. На другом – голубая точка, словно росинка, упавшая на цветастый коврик.

Мне трудно определить, на каком снимке больше красоты.

Легенда гласит: вначале был сильный гром. Потом в воздух полетели раскаленные камни. Огненные реки потекли по склонам горы. В небо с шипением поднялось гигантское белое облако. Извержение вулкана. И, как это не раз бывало на земле, образовалось горное озеро. Вода под напором выходила из чрева горы, ударялась о раскаленные камни – отсюда и гигантское белое облако: словно баня затопилась...

А может, все было иначе? Не вызывает сомнения лишь то, что озеро Севан вулканического происхождения. Образовалось оно от запруды лавой русла реки. Но мог ли действительно кто-либо увидеть это своими глазами?

В пятидесятые годы армянским ученым-археологам повезло, как, наверное, редко кому везет в жизни. И помогло им, как сами они писали, горе Севана.

Уровень озера из года в год катастрофически падал, и на обнаженном дне северо-западной его части были обнаружены крепости, могильники, целые городища и вообще «следы некогда кипучей жизни». Сегодня в историческом музее Армении можно увидеть великолепно сохранившуюся деревянную повозку. Она извлечена из мавзолея, обнаруженного на бывшем дне Севана. Более трех тысячелетий скрывала толща воды могилу воина. Археологи и историки утверждают, что воин этот был человеком знатным. Об этом говорят драгоценные доспехи и украшения. А возможно, это был вождь одного из армянских племен, ибо тринадцать других воинов были почетно захоронены вместе с ним.

Но, как известно, могильные курганы обычно располагались на окраине поселения, выше по склону. Так что сам город бронзового века остался, по-видимому, под водой, ближе к центру озера.

Город, наверное, погиб мгновенно. Но, возможно, кому-то удалось спастись, уцелеть, как удалось спастись в Помпее Плинию Младшему, который поведал миру историю ее гибели. И здесь, в центральной части Армянского нагорья, уцелевшие, может быть, передавали из уст в уста рассказ о городе, который сначала накрылся огнем, потом белым облаком. Рассказ, превратившийся в легенду. Легенду, в которую до последнего времени не очень-то верили. Сомневались.

Правда, совершенно не вызывало никакого сомнения, что какой-то родниковый водоем, намного меньше сегодняшнего Севана, существовал всегда. Возможно, в огромной высокогорной чаше было несколько небольших озер. Об этом, по мнению ученых, говорит и одна . из трактовок названия озера. На древнеармянском – Саунния, означает страна озерная. Есть и другая, более поздняя версия. В девятом веке на вершине острова, находящегося в километре от берега, был построен храм из черного базальта, получивший название «Черный монастырь» – «Севванк». Отсюда и «Севан».

На протяжении трех тысяч лет площадь озерного зеркала – 1 415 квадратных километров, наибольшая глубина – около ста метров. 58 миллиардов кубических метров почти абсолютной прозрачности воды. В Севан впадает двадцать восемь рек. Вытекает одна – Раздан. Поэты воспевали озеро, называя его жемчужиной. Максим Горький, глядя на сказочную панораму голубого озера, обрамленного островерхими горами, сказал: «Кусочек неба, упавший на землю».

Подобно тому, как в стремительном лайнере не ощущаешь скорости, стоя у кромки воды, ничуть не ощущаешь того, что ты почти на два километра выше уровня моря. Напротив, кажется, что находишься ты где-то внизу. На дне. В глубине. А кругом, с четырех сторон, тебя окружают горы. Высокие горы. Присмотришься, напряжешь воображение и непременно увидишь спину вздыбленного коня, крутые горбы верблюдов, профили бородатых мудрецов. Переведешь взгляд на водную гладь и как бы уяснишь для себя: нет Севана самого по себе. Есть цельная картина, которую взгляд охватывает разом. Величественная суровость, изваянная резцом. И Варденисский хребет – это Севан, и Гегамские горы, и тупые и островерхие безымянные вершины. Все Севан. И даже осязаемое чувство одиночества – это Севан. В одной из книг об озере читаю записи путешественников прошлого: «Чтобы понять, что такое одиночество, надо побывать на Севане!: Здесь одинок не только человек, но и природа...»

Такова в двух словах биография Севана и его основные «анкетные данные». Тридцать веков он был неизменным и своей неизменностью, своим постоянством привносил в край свой дух и свое дыхание – влажность и сухость, строгое чередование дней солнечного сияния и туманности. Словом, все то, что определяет климат. Час за часом, секунда за секундой, век за веком природа создавала чудо, каковым является севанская вода, качества которой специалисты сравнивают с качеством золота, руды, нефти, каменного угля.

Так, казалось, должно было быть всегда. Однако за каких-нибудь тридцать недавних лет все изменилось. Площадь зеркала уменьшилась почти на двести квадратных километров, объем воды сократился примерно наполовину, прозрачность ухудшилась на 75 процентов. И уровень воды упал на восемнадцать метров. Тридцать веков существовал на озере редкостной красоты остров, за тридцать лет он стал полуостровом.

Я просматривал документы тридцатилетней давности. Везде и всюду "писали о «воде Севана»!, имея в виду ее выпуск из озера. Иные, претендующие на образность, говорили даже о кровопускании.

Один из академиков писал, в сороковых годах: «Вода для Армении – это жизнь, это возможность существовать». Я читал эти слова и ловил себя на мысли, что все время вспоминаю моего мудрого и очень ироничного деда, который буквально издевался над каждым. кто Высокопарно говорил тривиальные, -банальные вещи. Так VI хотелось свести вместе моего доброго гения и ученого, у которого есть еще одна очень свежая, я бы сказал, оригинальная мысль: «Электрическая энергия для нашей страны - это богатство, это благосостояние», Остается еще добавить, что, Волга впадает в Каспийское море, что вообще солнце восходит на Востоке и, что самое главное, заходит на Западе. Другой ученый писал: «Воды озера, расположенные на целый километр выше Араратской долины, могут стать мощным многолетним регулятором равномерной подачи энергии». Все вроде бы верно. Но каким ужасом веет от словосочетания «многолетним регулятором»! То есть эти самые воды могут быть регулятором подачи энергии определенное количество лет, а потом... А потом – хоть потоп. Когда я читаю подобные строки, мне кажется, у их авторов нет детей, а посему никогда не будет внуков.

Справедливости ради надо сказать, что ученые не просто так решили выпустить воду из высокогорного озера, пойти на «кровопускание», а на основании научных аргументаций. Академик И. В. Егиазарян писал в 1947 году: «Больше миллиарда кубометров влаги ежегодно уходит бесследно (? – 3. Б.) в виде испарений с водной поверхности озера... Единственное средство уменьшить эту огромную бессмысленную (? – 3. Б.) потерю – сократить поверхность озера». Ему вторили другие специалисты: «Надо за полвека снизить уровень на пятьдесят метров и тем сократить количество испарений». «Испаряющаяся вода, как Деньги, которые бросаем на ветер». И даже: «Вода уходит в никуда».

С маститыми учеными не соглашались поэты, которые не имели специальных гидротехнических знаний, но зато обладали такой «малостью», как дар предвидения. Рассказывают; как Аветик Исаакян спорил с одним из ученых, мол, почему это вода в виде испарения уходит «бесследно». Почему называть это «потерями», ведь еще в школе проходила такой запоминающийся урок, как «круговорот воды в природе». Оппоненты поэта, ударившись в амбицию, пытались объяснить великому Варпету, что, мол, земледелие и орошение – это другое. На это Исаакян ответил словами мудреца: «Никакая нация не может достигнуть процветания, пока она не осознает, что писать поэму – такое же достойное занятие, как пахать поле». Так было на самом деле или нет, трудно сейчас сказать. Ведь Варпет уже при жизни был легендой. Но подлинно известно, что он отказался от приглашения принять участие в торжественном открытии пуска воды из озера в 1949 году.

Потекли вековые запасы вниз с высоты две тысячи метров. По миллиарду кубометров в год. По метру в год падал уровень Севана.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.