Куршская коса

А поверхность дюны ненадежна: прошел человек – остался след, прошли пятеро – тропинка. А через неделю-другую уже вылез на свет божий песок. По песку ходить неудобно – следующие дю-новосходители сворачивают на обочину. А там, глядишь, и пополз, и обнажился, и задвигался склон. Оживает дюна...

Директор Матюкас рассказывает:

– Сначала мы вывешивали таблички: «Нельзя!», «Нельзя!», «Нельзя!». Но как реагирует на

запрет любознательный человек? Стремится лично выяснить, что же именно запрещено. Наши таблички служили скорей дорожными указателями. Потом изменили тактику. Как? Это лучше всего посмотреть в Юодкранте, у Станюса...

Юодкрантский лесничий Йонас Станюс – один из самых известных людей на косе.

Лесник – профессия философская, постоянно приходится оперировать категориями вечными. Ведь чтобы вырастить настоящий, матерый дуб, нужно несколько человеческих поколений. Сегодня, укрепляя и останавливая дюны, Станюс работает не на себя, даже не на детей, а на внуков и неведомых правнуков: это их защищает от сыпучего нашествия юодкрантский лесничий...

Так вот, Станюс решил: чтобы отдыхающие и экскурсанты не пробивали в дюнах свои разрушительные тропки, надо не вешать таблички, а предложить людям пути, более удобные и заманчивые.

Сегодня леса и дюны в Юодкранте прорезаны извилистыми, тенистыми, странными и диковатыми тропинками Йонаса Станюса.

Вот прямо от шоссе взбирается на высокую гору длинная, в полтораста ступенек, лестница. Вся она, и перила и ступеньки, сколочена из грубо ошкуренных, корявых березовых стволов. Она как бы часть леса.

Вот смотровая площадка, с которой, на радость тщеславному туристу, как раз и видны оба водных пространства – море и залив. Здесь тоже ни асфальта, ни камня, только сухое грубое дерево, только пни и чурбаки. Местные материалы не портят местности – они украшают ее, не столько выделяясь, сколько сливаясь с нею.

Вот через мелкий овражек брошен мостик со скамейкой посередине. Держится он не на столбах, а на сухих разлапистых корягах, сразу и нелепых и красивых.

– А мостик зачем? – спросил я Станюса.

– Для свиданий, – ответил лесничий, – иначе молодежь будет встречаться у какого-нибудь дерева или на полянке. Пока в сумерках найдут друг друга, весь лес истопчут. А я им даю место – на площадке, у лестницы, на мостике. Вон даже скамейку поставили.

Директор Матюкас подтверждает:

– Чтобы человек из разных путей через лес выбрал один, определенный, нужно, чтобы его привлек какой-нибудь акцент.

Когда-то через лес, из поселка к морю, вело множество тропинок. Теперь почти все они заросли. Осталось несколько – удобных, засыпанных мелким щебнем, с площадками для отдыха в самых красивых местах.

У Юодкрантского леса акцент Йонаса Станюса...

От входа в лесничество до густо заросшего склона от силы метров пятнадцать. Тем не менее и сюда, во двор конторы, Станюс возит деревья. Живые деревья – саженцы. На тридцати сотках двора он разбил – посреди огромного Нерингского лесопарка! – свой маленький лесопарк. Тут пять видов пихты, пять редких видов ели, красный дуб и почти не встречающийся в Литве его пирамидальный собрат. А всего девяносто шесть типов деревьев!

Настоящему леснику всегда мало леса.

Итак, сотворив Землю, бог приберег для себя, а потом отдал литовцам Нерингу. Если верить распространенной байке, этот акт был не предусмотренным, а отчасти вынужденным. Тем не менее «творец» может о сделанном не жалеть.