— К осыпи его давай! Точно траншею завтра заровняют?
— Ну, сам же слышал! Видишь, и бульдозер оставили. Малый один клялся бригадиру: прямо с утра, говорил, наглухо канаву заглажу, только сегодня отпусти, переэкзаменовка какая-то там.
— А у нас — экзамен! Посвети, кровища есть? Вот тут присыпем. А завтра проверишь — насчет бульдозера и вообще...
— Ну! Дело общее, серьезное...
— Вот то-то! Если что — звони. Ботинки выбрось, одежду проверь — не замарался ли?
— Матерый, слышь, а точно он тебя сдать хотел?
— Х-хэ... Меня! Думаешь, только свое дело откупаю? И тебя за дурика держу?
— Да нет, я верю...
— Ну, спасибо! Кто «Волги» ваши угнанные через него сплавлял? Я! А молчать бы ему не позволили — хищение в особо крупных... Дальше — дело техники. Через моих знакомых — на тебя, рецидивиста. А у «Волг» этих ты крутился, докажут. Вот тебе и тормоз на долгие лета! С гидравлическим усилением!
— Профилактика, выходит?
— Выходит.
— А если боком выйдет? Вышак?
— А разница какая? В зоне не жизнь, сам знаешь.
— Ну нет, Матерый, лучше уж в зоне...
— Да ты вон на покойничка посмотри... Тихий, смирный, никаких головных болей — все за чертой... Ботинок присыпь, ты чего, слепнуть начал?
— Знаю! Помолчи, будь другом, понял? Вырвет сейчас...
— Я те вырву! Вещественные доказательства не оставлять!
— Да заглохни же ты! — раздалось сквозь стон.
Старинные часы в узорчатом саркофаге футляра долго и настойчиво гудели томными ударами: полдень.
Обычное утро, пустая квартира. Жена давно на работе, дочь скоро придет из школы. Прозрачный алый шелк штор, свет, застывшими полосами пробивающийся в спальню, и мягкий ковер, где, царапая ворс, потягивался, покачивая хвостом, ангорский кот.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.