Она недобро разглядывала девушку. Ничего особенного. Вполне обычная, такая же. как она сама, Нелька. Они, можно сказать, одинаковые, только вот привезли ту в роддом не на «Скорой», а на собственной.

– Неля, Нелька. слышь? – Она с удивлением узнала голоса девчонок со своей фабрики.

Боязливо как-то встала, добралась до окна, будто год не ходила, и внизу увидела своих.

Но тут в дверях появилась сестра в высокой накрахмаленной шапочке, которую она несла осторожно, как индианка драгоценный сосуд, словно боялась уронить и разбить.

«Цаца» открыла черные глаза и внимательно посмотрела на нее.

– Женщины, готовы? – торжественно и улыбчиво спросила сестра, будто собиралась вручить каждой новогодний подарок. – Сейчас детей везем.

«Цаца» не отрывала черных глаз от двери.

Вдруг, точно звуковой выключатель повернули, весь коридор наполнился детским разноголосьем, и женщины-пингвины засуетились, закудахтали озабоченно.

Сестра в накрахмаленной шапочке ввезла в палату белую тележку с ячейками. В ячейках, запеленутые в белые коконы, рядком лежали крошечные человечки, похожие на птенцов, которые только-только высунули головенки из белых своих скорлупок и тут же требовательно загалдели. Женщины-пингвины умиленно заулыбались.

Неожиданно рот у черноглазой соседки как-то нелепо, широко раскрылся, губы скривились, она резко села, неуклюже взмахнула тонкими девчачьими руками, потом откинулась назад, упала, уткнулась лицом в подушку, и какое-то неизбывное горе свело судорогой худенькие ее плечи.

Женщины жалостливо глядели на съежившееся, совсем детское тельце, сестра со своей тележкой испуганно попятилась к двери. Стало очень тихо.

Нелька зябко пошевелилась, и под ней визгливо заскрипела пружина.

– Тихо ты! – грозно шепнула ей толстая соседка. – У ней вчера... неживой родился!

Требовательные птенцы на тележке устали ждать и загалдели еще громче.

Сестра, будто делая что-то предосудительное, осторожно, почти крадучись. стала разносить свертки. Женщины молча протягивали к ним руки, как к солнцу, нежно укладывали рядом на подушки, не видя уже никого вокруг.

В Нельке внезапно забурлило нетерпение. «Ну, найди моего, найди моего», – мысленно торопила она.

Наконец сестра вручила ей сверток, который оказался невесомым игрушечным розовым человечком с задорно вздернутым носиком и беззубым старушечьим ртом. розовым, как у котенка.

Нельке вдруг стало до боли жалко крошечного человечка, который смотрел на нее ее собственными голубыми глазами и тихо попискивал.

У нее занемели руки, будто держала она великую, непосильную тяжесть.

Это было родное, частица ее самой, и частица самая нежная, самая беспомощная и самая бесценная.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.