Совсем мелко напечатаны на афише фамилии артистов концертной бригады. А яровчане прочитали - и полетела радостная весть по селу! Первой прибежала с ней к Марии Фёдоровне Постойко, колхозной кухарке, звеньевая Христина Дашко. Она схватила пожилую женщину под руки, закружила её в танце между столами, чуть с ног не свалила. Танцует и в такт польке подпевает:

- Едет, едет Ярослава. Ярослава едет.

У Марии Фёдоровны захватило дыхание. Произнесла только: «Где, где она?» - и мигом к сковородке, на которой поджаривался лук, отодвинула так, что даже плеснуло и зашипело на плите масло, сама - платок на плечи - и в дверь.

- Стойте!

Не удержать её... И слушать не хочет того, что кричит ей Христина вдогонку. За калиткой остановилась, широко раскинула руки, словно объятия дочери открыла...

- Какая же вы, ей богу, титусю... - Христя подошла, поправила на Марии Фёдоровне платок. - Не дали даже рассказать всё как следует. Концертная бригада к нам из Львова едет. Вон, смотрите, хлопцы афишу читают. А в ней и про Ярославу написано.

У афиши ведут оживлённый разговор о предстоящем концерте два парня. Один из них - в синем галифе с кантом, агротехник Филипп - расхваливает танец «Аркан», указанный в программе: бывший артиллерист не забыл ещё своей встречи с горянами Карпат во времена освободительного похода. Другой - счетовод сельсовета Павло Горецкий - жалуется на своё начальство: тут концерт, а в районе додумались лекцию о двойной бухгалтерии читать... У него готово уже было сорваться крепкое словцо, но, увидев Марию Фёдоровну, он осекся, замолк.

- Вот твоя «двойная бухгалтерия», - подтолкнул Горецкого в бок приятель, показывая глазами на колхозную кухарку. - И когда ты уже, Павло, баланс с ней подведёшь?

- Какой баланс? - словно не понял намёка Павло, а сам подумал: «В самом деле, надо будет про всё сказать Ярославе. Не хочет будущая тёща признавать его, Павла Горецкого, хоть на колени падай перед нею».

Всё же он почтительно поклонился матери Ярославы, затем нагнулся к афише и красным карандашом подчеркнул два слова. В них - то и впилась сразу Мария Фёдоровна. Губы её шевелятся, беззвучно произнося буквы, с трудом составляя по складам слово: «Яр - Яро - Яро - слава». Читает медленно, потому что только в этом году научилась в колхозной школе грамоте. А тут ещё глаза словно запорошило, туманятся они...

Сквозь слёзы радости смотрит на лучистую афишу, а сердцем видит куда больше. Она как бы видит около себя свою доченьку: вот она здесь стоит, рядом. Стоит и, как всегда после долгой разлуки, взволнованно вздрагивает длинными густыми ресницами, лаская материнское сердце нежным взглядом черных (отцовских!) глаз.

- Значит, признали нашу Ярославу артисткой, если фамилию на афише напечатали, - авторитетно объясняет бывший артиллерист. - Овладела - таки наукой! А это штука не простая. В каждой профессии свои тонкости есть.

Мария Фёдоровна прочитала ещё несколько фамилий, стоявших рядом с дорогим именем дочери.

- Домой бы взять потом... Я каждый бы день на неё глядела и любовалась...

Чуткий слух у Павла Горецкого. Даже Христе не успела ещё ответить Марии Федоровне, а он уже исчез. Через минуту выбежал из клуба, держа в руках свёрнутую трубкой афишу. Протянул её Марии Фёдоровне. Она взяла, благодарно взглянула на Павла - парень засиял.

Бережно, как ребёнка, прижимая к груди свёрнутую в трубку афишу, Мария Фёдоровна шла в колхозный двор.

В конторе колхоза тоже уже знали о предстоящем концерте. Парторг Семён Дашко только что говорил ло телефону с районом, спрашивал, не дадут ли по такому случаю колхозу напрокат пианино.

- Своё пора иметь! - ответил заведующий районным Домом культуры и даже попрекнул: «москвича», дескать, смогли купить, так купите и пианино.

- Зазнался Ландар, - резюмировал Семён Дашко, рассказывая председателю колхоза о своём телефонном разговоре. - Но мы его с другой стороны попробуем...

И снова позвонил в районный Дом культуры:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.