Танкисты Катукова, как всегда, оказались на самом ответственном участке - под Крюковым. Генерал знал, что в самые ближайшие дни должно произойти нечто такое, что прогремит на весь мир: проявляя изумительную выдержку, советское, командование в сложнейшей обстановке немецкого наступления скрытно и умело заканчивало сосредоточение новых мощных армий, которые должны были все перевернуть вверх дном и положить начало разгрому фашистских армий, истекающих кровью на подступах к Москве.

Может быть, именно поэтому генерал невзирая на смертельную усталость выглядел необыкновенно бодро в эти дни. Обстоятельства сложились так, что в эти критические дни нам не удалось побывать у наших друзей - танкистов. Но и того, что рассказывал некоторое время спустя генерал, достаточно, чтобы представить себе всю остроту момента:

- У нас было совсем немного сил. Две недели непрерывных боев сделали свое дело. Но я чувствовал, понимаете, как - то физически ощущал, что у немцев дела обстоят немногим лучше. Знаете, как говорят теперь наши бойцы: «Не тот немец пошел. Скучный немец, вялый». И хотя они все еще наступали, а мы отступали, чувствовалось, что назревают перемены. Надо вам сказать, что в нашем деле великую роль играет психология. Если хотите, у генералов и у писателей должно быть что - то общее: плох тот полководец, который слабо разбирается в психологии. Ну вот мы с комиссаром и подметили кое - что любопытное. Было это, по - моему, у Надовражья...

И генерал начал подробно рассказывать об этой операции, одной из любимых его операций. Катукову важно было проверить правильность своих заключений о начале некоторого спада наступательного порыва немецкой армии. Для этого требовалось как следует тряхнуть немцев и посмотреть, что из этого выйдет.

Танкисты обороняли отдельными засадами огромный участок фронта, протяжением в восемнадцать километров, прикрывая фланг армии. Тем не менее Катуков, решив пойти на риск, снял с фронта восемь машин, свел их в один бронированный кулак и сосредоточил его для удара по немецкому тылу. Операция была поручена танкисту Самохину, лихому молодцу, который, кажется, рожден для таких затей.

Генерал тщательно подготовил операцию. Разведчики изучили тайные лесные тропы. Техники образцово подготовили материальную часть. Танкисты тщательно продумали маневр. И вот глухой ночью восемь танков Самохина углубились в лес и пошли к селу Надовражью, превращенному немцами в опорный пункт. В предрассветных сумерках они подкрались к околице деревни. Разведали путь. Оказалось, что как раз в этот час здесь остановилась большая немецкая колонна: танки, около 40 автомобилей, много пехоты, отряд мотоциклистов.

Дав полный газ, танки Самохина ворвались в Надовражье, стреляя из всех орудий и пулеметов. Что произошло дальше, описать трудно. «Пожар в кабаке с музыкой и танцами», - говорит по этому поводу Самохин. Его молодцы дважды промчались по улицам Надовражья, оставляя за собой какое - то месиво: достаточно одного легкого прикосновения гусениц тяжелого танка, чтобы любой автомобиль, не говоря уже о его содержимом, превратился в гладкий металлический блин.

Растоптав несколько танков, сорок автомобилей, пятьдесят мотоциклов и около роты пехоты, танкисты Самохина так же стремительно вылетели из деревни, как и влетели в нее. На этом можно было бы считать инцидент исчерпанным, если бы Самохин не заметил, что из лесу выходят две немецких танковых колонны, спешащие на выстрелы. Одна колонна подходила к селу с одного конца, вторая - с другого. Их водители смутно отдавали себе отчет в том, что произошло в селе.

- Вот тут - то мой Самохин и показал им, что такое военная хитрость, - говорит, мягко улыбаясь, генерал. - Артистический маневр!...

Об этом маневре он не устает рассказывать; ему доставляет удовольствие сознание, что его воспитанники овладевают не только боевой техникой, но и тактическим искусством. А Самохин действительно сманеврировал артистически! Скрытно передвигаясь за деревьями, он обстреливал то одну, то другую немецкую колонну. Окончательно сбив с толку фашистских водителей, он заставил их в конце концов сцепиться друг с другом: каждая из немецких колонн приняла своих соседей за красных.

- Они лупят друг друга, а он добавляет, а он добавляет - то одному, то другому!...

Все восемь танков Самохина вернулись обратно без единой царапины. Генерал был вполне удовлетворен результатами операции. Ему были важны не столько потери немцев, которые сами по себе были велики, сколько психологические результаты этого дня: теперь с бесспорной очевидностью было установлено, что в психике немецкого оккупанта произошел надлом: во - первых, немцы не смогли организовать оборону и действовали вяло; во - вторых, они растерялись, чего с ними раньше никогда не было; в - третьих, они не смогли даже разобраться в создавшейся оперативной обстановке, - значит, смертельно измотались. Длительные, кровопролитные бои, изматывающие душу и тело, дали свой результат. Теперь надо было смело брать инициативу наступления в свои руки, громить, громить, громить врага, не давая ему ни минуты передышки.

Как всегда, Катуков действовал хитро, решительно и стремительно. Он имея перед собой прекрасно укрепленную, танконедоступную позицию немцев, окруженную с северо - запада и с юга глубокими оврагами и долинами речек и прикрытую прекрасно организованной системой огня. Против Крюкова гвардейцы могли выдвинуть всего 17 танков, в то время как немцы имели около 50 машин. Надо было еще и еще раз доказать, что в бою силен не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее и хитрее. И Катуков сделал то, что некоторым казалось неосуществимым: он обеспечил мощную и точную артиллерийскую подготовку, свел танки в две слитных и сильных группировки и под прикрытием ночи на предельной скорости ворвался в поселок с той стороны, откуда немцы меньше всего ждали атаки.

Танки мчались молча, грозные и стремительные. Немцы, не разобравшись, приняли их за свои машины. Только подойдя вплотную, гвардейцы открыли ураганный огонь из всех орудий и пулеметов - по штабу, по автобусам, по автоколоннам фашистов. Немцы сопротивлялись с отчаянием обреченных. Неимоверный грохот стали, стоны раненых, рев моторов смешивались в один свирепый гул.

За танками в поселок хлынула пехота. После жестоких рукопашных схваток немцы, обезумевшие от нервного напряжения, начали откатываться. Но здесь им пришлось испытать на себе действие еще одного хитрого сюрприза, заботливо подготовленного предусмотрительным генералом: его мотопехота, установив на флангах станковые пулеметы, лавиной кинжального огня отрезала путь отступления врагу.

Это был удар, от которого немцам было трудно, почти невозможно оправиться. И они побежали. Побежали так, как до этого никогда и нигде не бегали. Тогда - то и образовались вдоль дорог великие кладбища немецкой техники, которые теперь отлично знакомы каждому по газетным фотографиям и по киносъемкам.

Танкисты Катукова, выполнившие свою задачу в общем плане действий Западного фронта, преследовали немцев, не давая им опомниться...

Мигает закоптелая керосиновая лампа, колеблются тени на стенах. Генерал заканчивает затянувшуюся беседу с пополнением:

- Остается сказать о себе... Должны же вы знать, кто вами будет командовать. Сам я из крестьян Московской области, Коломенского уезда, - это километров сто от Москвы. В детстве батрачил. Потом - революция, гражданская война. С 1919 года в Красной Армии. Начинал бойцом. Был под Царицыном, под Воронежем, под Варшавой. Дрался с бандитами на Гомельщине. Потом учился на курсах комсостава. Был помкомроты, комроты, комбатом, ну и так далее - до командира дивизии. Кончил школу «Выстрел». Учился в Академии механизации и моторизации. С 1932 года - в партии. Воюю с 22 июня. Всяко приходилось, бывало и трудновато. Но ведь война - вообще специальность нелегкая. Думаю, что привыкнете и вы.

Откинув плащ - палатку, заменяющую дверь, в отсек подвала вошел человек в полушубке:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.