Кто живет в волшебном лесу?

Иллюстрации: Роман Фофанов

Приношение Горшина

Картинная галерея им С. Н. Горшина расположена на третьем этаже здания химкинской администрации. Сам Сергей Николаевич Горшин – профессор, уникальный специалист в области консервации древесины и памятников деревянного зодчества, всю жизнь собирал картины русских мастеров XIX века. В молодости он получил Сталинскую премию – 20 тысяч рублей – и все деньги вложил в коллекцию. А в конце 80-х передал триста полотен стоимостью в десятки миллионов долларов в дар городу. Как специалист по древесине, Горшин понимал, что поднимать руку на лес опасно. Поэтому передачу дорогостоящей коллекции можно трактовать как жертвоприношение с целью умилостивить массив, попросить у деревьев прощения.

28 июля 2010 года около 400 молодых людей в масках закидали здание администрации камнями и дымовыми шашками, разбив несколько окон и оставив несколько вмятин. Скандируя название романа Леонида Леонова – «Русский лес», – люди в масках проследовали на железнодорожную станцию «Химки» Октябрьской железной дороги и уехали в Москву. Ни одна картина из коллекции Горшина на третьем этаже не пострадала. Лес своих не выдает.

Бабушка и волк

В Химкинском лесу, который распространяется далеко за пределы лесного массива, конечно, есть и бабушка – Елена Александровна Макарова. Во время войны она участвовала в освобождении Освенцима, была военной медсестрой и переводчицей с английского. После войны преподавала английский в школе. Практически все химкинские обыватели, которые когда-то учились у Елены Александровны, до сих пор говорят об Освенциме на чистом английском языке без акцента.

А волка звали Андрей Зайцев. Он был молодым коммунистом. Мы с ним поехали осматривать знаменитую просеку, вырубленную под строительство трассы.

– А животных тут нет, что ли, – спросили мы, – где лоси, зайцы?

– Из всех зайцев только я остался, – уклончиво ответил волк.

На самом деле, животных в химкинском лесу предостаточно. Есть, например, питомник собак шереметьевской таможни, которых натаскивают на наркотики. Есть и вооруженная охрана, оцепившая часть просеки со строительной техникой.

Но Зайцева не волнует ни техника, ни собаки, ни даже бабушка Макарова. Его тревожный волчий взгляд обращен на запад.

– Запад уже давно пытается захватить Россию! – рассказывает Андрей, пока мы продираемся сквозь кустарник. – То есть идет информационная борьба. Есть версия, что Химки были выбраны городом, где можно попытаться раскачать власть. Я сейчас по рейтингам посмотрел, Химки в западных СМИ из всех разговоров о России на пятом месте! Смотрите, по всей Московской области борцов за правые дела бьют, но именно Химки все время показывают. Бекетова ударили по голове. Пчелинцеву выстрелили в рот. Как будто есть только город Химки, и у нас тут всех убивают.

Пустой замок

Двигаясь вдоль просеки, мы внезапно обнаружили по левую руку грандиозное и пугающее сооружение, кошмарный сон архитектора, которому потусторонние заказчики приказали возвести за одну ночь штаб-квартиру ГУЛАГа в готическом стиле. Уходящие в небо кирпичные стены со встроенными сторожевыми башнями. Бойницы. За пятиметровым кирпичным забором возвышается такой огромный фундамент, что кажется, когда строительство закончится, там будет либо небоскреб, либо храм Саурона. Зайцев сказал, что это будущее жилье генерала ФСБ.

Лесные силы

В Химкинском лесу не существует ни времени, ни пространства. Есть только некие силы, которые воздействуют на окружающую среду.

– Сил у нас четыре, – перечисляет молодой коммунист Андрей Зайцев, – «Единая Россия», КПРФ, СПС и ЛДПР. У КПРФ в Химках большинство – восемь мест. У единороссов, по-моему, шесть или пять. У ЛДПР – два, у СПС – три, по-моему.

В горсовете большинство составляют коммунисты. При этом есть депутаты от несуществующего СПС. Но управляет городом все равно «Единая Россия», потому что они с несуществующим СПС объединились в коалицию.

Отношения между действующими силами вполне дружеские. Например, депутат Перфилов (КПРФ) бьет по лицу помощника главы города (ЕР), воображая себя членом ЛДПР. Был такой случай во время маевки.