Двадцать лет «сидим» вот на теплотрассе и столько же молимся на нее — случись авария, и все наши усилия — насмарку. Один раз прорвало-таки — вспоминать страшно. Восстанавливать, оказывается, куда сложнее, чем строить.

Отстроились в свое время Виталий Лебедев и собранная им группа энтузиастов тенниса действительно лихо. В 60-е годы жилой массив Химки — Ховрино был отдаленной окраиной Москвы, жители центра столицы туда словно за город приезжали — в канале искупаться, босиком походить. Красивый, зеленый район — просто загляденье. Только когда в 1967 году вышел приказ Госстроя СССР об обязательном создании спортсооружений в жилых микрорайонах, оглянулись вокруг местные градостроители и увидели, что, например, на 25 тысяч жителей второго квартала Химок — Ховрина спортивных площадок — ни одной.

Вот тут-то и «высунулись» лебедевцы со своей инициативой — отдайте нам пустырь за 167-й школой, помогите по возможности элементарными стройматериалами, и скоро в микрорайоне появится первый теннисный корт. Получается, что тогда они с райисполкомом выручили друг друга.

— Олифу, краску и металлические сетки для ограждения нам выделила жэк — за наши, естественно, средства. А директор школы тех лет вообще настоящим бизнесменом оказался. Только в то время слово это почему-то с ругательными интонациями было принято произносить, — вспоминает Лебедев.

Энтузиастов набралось человек двадцать, работали по вечерам, не глядя на часы, прихватывали субботы с воскресеньями и обещанный самим себе и райисполкому корт возвели быстро. Столь же быстро начались у них и первые неприятности.

— Всяких надменных наблюдателей около нашей стройки вертелась масса, все вместе носилок земли на корт не высыпали, но стоило нам закончить — они тут как тут, покрасоваться на корте никого не надо было упрашивать. И не то чтобы жалко нам было, нет. Детей, например, всегда с радостью пускали, ракетки учили держать, маленьких победителей, помню, конфетами угощали — вместе с побежденными. А взрослым «любителям кататься» предлагали сначала саночки повозить. Очень многие из них возмущались, грозили нашу «лавочку» прикрыть, писали письма в разные инстанции. Приезжали комиссии. Да, объясняли мы, у нас кооператив. Членский взнос — 10 рублей с каждого. Вступительный — несколько больше, и чтобы внести его в клубную кассу, необходимы рекомендации от двух членов клуба с не менее чем двухгодичным стажем. Деньги эти идут на поддержание корта в игровом состоянии. приобретение спортинвентаря, призов...

Все новое нередко встречается в штыки. А теннисный кооператив «Химки — Ховрино», или, как стали называть его сами играющие, «Хи — Хо», был, согласитесь, в то время просто уникален в своем роде. И хоть жители окрестных домов жаловались на стук мячей ранним утром, любители домино — на незаконно отнятую у них территорию — ничья ведь была, почему именно теннисистам? — да и районные финансовые органы никак не могли определить твердого своего отношения к клубу, но все больше людей сплачивалось вокруг первых энтузиастов — и с лопатой, и с ракеткой. Тесно становилось на одном корте.

Выручил соседний чугунолитейный завод имени Войкова. Лебедев, узнав, что отходы шлака заводские шоферы за 60 километров от Москвы вывозят, чтобы там в землю зарыть, отправился к директору. Тот, быстрехонько прикинув одну только экономию бензина, распорядился разгрузить 40 машин у себя под боком — площадка под еще два корта была готова.

Их бы наверняка соорудили быстрее первого — благо и опыт уже имелся. и рабочих рук поприбавилось. Но кто только не заявлял о своих правах на возникший вдруг утрамбованный земляной прямоугольник! По ночам какие-то «активисты» вкапывали на место будущего корта столбы и натягивали бельевые веревки. К вечеру столбы выдворялись вон, а утром на их месте красовались заботливо посаженные колючие кустарники. Впору было вводить должность ночного сторожа.

— Мы сами, кстати, все правила застройки строго соблюдали, — рассказывает Лебедев, — к жилым сооружениям, согласно приказу Госстроя, ближе чем на двадцать метров не приближались и все свои проекты с начальством — от школьного до райисполкомовского — согласовывали. Так, в борьбе, и появились у нас два стандартных корта и один поменьше, для одиночных соревнований, 18-метровая стенка, раздевалка, душевые, помещение под шахматный клуб.

Когда «Хи — Хо», наконец, расширился, он смог принять в свои ряды уже 60 человек — всех, кто доказал право на членство в нем с мастерком и малярной кистью в руках. Членские взносы все те же — 10 рублей. Этой суммы, правда, не хватает, чтобы содержать в идеальном порядке три корта и стенку. Остальное компенсируется работой — субботники и воскресники здесь по-прежнему в ходу. После окончания правление решает: какое количество ранней весной должен отработать каждый член кооператива. Если кто-нибудь по различным причинам недобирает своих «трудодней», вносит клубную кассу денежную компенсацию из расчета рубль за час.

— Клубы по нашему образцу можно создавать всюду, — убежден Виталий. — Ведь ничейной, дармовой, по существу, земли даже в Москве — масса. Если в лице какого-нибудь крупного предприятия, было бы совсем здорово. Официальное соглашение с таким партнером гарантировало бы от многих нападок со стороны. На нас, например, до сих пор всякие кляузы сыплются, дескать, мы каким-то непонятным для всех образом здесь обогащаемся. Но уже одно то, что злопыхатели два десятка лет меняются, а мы по-прежнему живы, подтверждает все-таки нашу, а не их правоту.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.