Хэнди

Эрскин Колдуэлл| опубликовано в номере №898, октябрь 1964
  • В закладки
  • Вставить в блог

Он на секунду отпустил девушку и резко повернулся на каблуках. Прежде чем я успел пригнуться, он кулаком двинул меня по голове. Очнулся я на полу и не сразу разобрал, где пол, а где потолок. Я не мог видеть, что делает Тип, но понял, что он не пришел мне на помощь. Ник вернулся к Марте Джейн, расстегнул ей пальто и полез под пальто рукой. Он так сжал ее, что она вскрикнула от боли. Поднявшись на ноги, я не знал, что делать дальше. После того, как Ник сбил меня, я понял, что ничем не смогу остановить его. Если бы Тип помог мне, все обернулось бы иначе. Но Тип помнил о советах насчет скачек и о своем долге Нику. Он стоял в дверях и был готов уйти. Когда я встал на ноги. Ник подошел ко мне и сильно швырнул к двери. Я перелетел через комнату и наскочил на Типа. Тип открыл дверь и хотел вытолкнуть меня на улицу, но я отбился от него и вернулся в комнату. Ник подхватил Марту Джейн и начал подниматься с ней по лестнице. Она билась и царапалась, и Ник с трудом уклонялся. Наконец ей удалось расцарапать ему лицо ногтями, и он бросил ее, как горячий кирпич.

— Комо! — заорал он. Спотыкаясь на ступеньках, появился Комо.

— Выставь его на улицу и запри дверь, Комо, — приказал Ник, — а если он не пойдет, вышвырни его.

Ник снова сгреб Марту Джейн. Она была такая юная и хрупкая, что не имела никаких шансов справиться с Ником. Он обхватил ее одной рукой за горло, а другой зажал обе руки, и она ничего не могла поделать.

Комо взял в руку кочергу и направился ко мне. Он был напуган до смерти. Я знал, что он меня не сможет ударить, но он так боялся Ника, что делал вид, будто собирается меня выгнать.

— Брось кочергу, Комо, — сказал я.

— Мистер Хэл, — упрашивал Комо, — оставьте мистера Ника в покое. Трудно сказать, что он может сделать с вами, когда он так взбешен.

— Заткнись, Комо, — сказал я. Ник еще раз подхватил Марту

Джейн и дотащил ее до площадки лестницы. Там он быстро опустил ее на пол и кинулся ко мне. Я приготовился ударить его, но он подпрыгнул и навалился на меня. Мне показалось, что кости у меня затрещали, как яичная скорлупа. Когда я пришел в себя, я лежал лицом вниз на ледяном тротуаре. Дверь была заперта, и внизу все лампы, кроме одной, не горели. В глубине комнаты я мог увидеть Комо — он подбрасывал уголь в печку и одновременно старался разглядеть, что делается за окном.

Я пересек мостовую, закрывая лицо от снега и ветра, мчавшихся вдоль улицы. Остановился и два-три раза позвал Типа, но он не откликнулся, и я понял, что он ушел. В такую ночь на улице никого не было.

Наверху, в комнате, приготовленной Комо, Ник снял пальто и заставлял Марту Джейн снять свое. Она бегала от него из конца в конец комнаты. Кику надоело ловить ее, он взял в руку свое пальто и начал хлестать им Марту Джейн. Она старалась защитить лицо и голову от секущих ударов, но когда Ник ударил ее по спине, она не устояла и свалилась на пол. Я мог рассмотреть только, как Ник наклонился и стал поднимать ее. Став на ноги, она опять вырвалась от него. Ник замахнулся и задел лампу, свисавшую с потолка на шнуре. Комната стала вдруг темной, как ночь снаружи.

Я стоял на улице и дрожал. Снежный ветер хлестал, колол, резал лицо и слепил глаза, которые трудно было открыть после того, как погас свет в окне. Я ждал, пока Комо внизу не выключил последнюю лампу, потом повернулся и тяжело пошел по улице. Один раз мне показалось, что донесся вскрик Марты Джейи, но когда я остановился и прислушался к вою ветра, то не услышал ничего. Да и не знаю, кричала ли она, или это вскрикнул ветер, ударившись об острый угол дома.

Перевел с английского Ю. Левашов.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Песня для нас

17 августа 1942 года родился Муслим Магомаев