Как это все начинается…

Церковь Петра с оборудованной на ней смотровой площадкой, отсюда вся Рига как на ладони, рижский замок, великолепный Домский собор... Какие бурные столетия пережили вы!

Показывая мне старый город, Артур разговорился, взгляд его стал мягче, утратив настороженность, и, к моей великой радости, «пустое вы, сердечным ты» мы наконец-то заменили. Лишь одно оставалось неизменным – негласный запрет... доставать блокнот. Увидев его, Артур тускнел лицом и терял интерес к начатому разговору. Поняв это, я, как могла, крепилась до последнего, ничего не записывала и лишь тогда, когда чувствовала, что память не в состоянии больше удерживать накопленное, под самыми различными предлогами покидала ненадолго Артура или делала вид, что записываю в блокнот «только что пришедшие на ум», стихотворные строчки. . Артур ворчал:

– Все равно не надо в блокнот записывать. Надо на салфетках, на спичечных коробках, на автобусных билетиках... Что под руку попадется в этот момент, на том и писать. Чтобы строки напоминали о ситуации, в которой они возникли. Тогда мысль, вложенная в них, будет иметь продолжение. В блокноте они мертвые.

Я не спорю, но остаюсь при своем убеждении: на чем, равно как и о чем, где и каким образом писать – это дело индивидуальное.

Как становятся писателями? Что за силы заставляют человека, не зная покоя ни днем, ни ночью, не имея порой ни моральных, ни материальных выгод для себя, писать? Отчего вдруг у человека появляется «зуд сочинительства»? И как это происходит впервые?

Поспрашивайте писателей. Сколько разных, смешных и грустных, поучительных и увлекательных историй вы услышите...

Я знаю одного поэта, который утверждал, что свое первое стихотворение он написал в таком раннем возрасте, что даже не умёл еще как следует говорить. Он лепетал стихи, а мама записывала. И до сих пор лепечет.

Но большинство пишущих относят начало своей, литературной деятельности к более позднему периоду своей жизни, к той непонятной и волшебной поре, когда девочки и мальчики начинают понимать, что привлечь к себе внимание можно и не стукая портфелем по голове своего избранника (избранницу). Записочки, взгляды в чью-то спину на уроках и стихи... Конечнсгжеу стихи, где рифмуются «любовь» и «кровь», «слезы» и «морозы», и все это, разумеется, в ущерб знаниям.

Но это время проходит, и человек начинает вдруг понимать, что пора браться за ум. Число стихотворцев резко сокращается, продолжают заниматься сочинительством лишь самые упорные, порой они даже кажутся самоуверенными. А, скажите, легко ли сделать первый шаг к творчеству без самоуверенности – уверенности в своих силах на трудном пути? Думается, нет. Неуверенный сразу же споткнется. Но силы должны быть реальными, подкрепленными знаниями. И потому прежде – накопление знаний, тогда будет надежда на творческое озарение. О себе Артур рассказывает:

– После школы я вдруг очень остро ощутил, что слаб в науках. Занялся самообразованием. Поступил в институт. Стал много читать.

Читал в то время Артур все подряд. А в 1973 году, во время работы над дипломом (неподходящее, надо сказать, время), написал свой первый рассказ... Почему? Зачем? До сих пор не может найти ответа. Может, от любви к чтению родилось это желание?

В своем первом рассказе он писал о своих современниках, опоэтизировал дорогу, дружбу.

– Рассказ слабенький, – признается Артур, – нечто вроде плохо переработанного Джека Лондона, но тогда он меня вполне удовлетворял.

Подписался – «Артур Ренде» – и отправил рассказ в комсомольский журнал «Лиесма» («Пламя»). Долго ждал ответа. Не дождался и забыл о своем «детище». Но однажды, как гром среди ясного неба, письмо из редакции: «Просим получить причитающийся Вам гонорар...» И уж совсем невероятное сообщение: он, Артур Снипс, – победитель конкурса рассказов на молодежную тему, проводимого ЦК Л КСМ Латвии совместно с редакцией юношеской литературы книжного издательства.

Да, не каждый может похвастаться таким началом. И ничего удивительного, что закружилась у парня голова.

– И стал я, – смеется Артур, – писать усердно и много, и... все очень низкого качества (последнего я, разумеется, не сознавал). Моей рукой водило лишь одно страстное, но бездумное желание – Опубликоваться.

Это «умопомрачение» длилось около полугода. Писал, бегал по редакциям, но, увы, у Артура ничего не принимали. Это обстоятельство заставило призадуматься незадачливого «победителя». Он пишет еще один рассказ и идет с ним уже не в редакцию, а к литконсультанту в Союз писателей,

Прочитав сочинение молодого автора, авторитетный писатель пустился в похвалы, и Артур снова потерял под собой землю.

Рассказ взялся опубликовать один из журналов, но по каким-то причинам его так и не напечатали. У Артура опустились руки. И он решил поставить крест на своей «писательской карьере». К письменному столу не подходил.

К тому времени он уже закончил институт. Год после распределения проработал в радиообсерватории при АН Латвии, затем инженером на лесоопытной станции, был грузчиком. Потом вернулся в Ригу, поступил на работу в Театр русской драмы рабочим сцены и опять начал писать. Может показаться, что жизнь его в этот период была не управляемой им самим – слишком много переездов, перемен мест работы. Артур же считает, что «тяжелел», набирал биографию. И, возвратившись в Ригу, писать стал иначе, вернее – с иным чувством. С чувством уверенности в своем выборе.