Это случилось в русско - турецкую войну прошлого столетия. В ночь с 11 на 12 мая 1829 года русский фрегат « Рафаил» по беспечности своего командира и оплошности штурмана обился с пути и, очутившись на рассвете возле турецких берегов, увидел на горизонте вражескую эскадру. На беду ветер внезапно стих, паруса обвисли, и « Рафаил» при всей своей быстроходности не смог уйти от турецких кораблей, приблизившихся на расстояние пушечного выстрела. Видя, что боя не избежать, офицеры « Рафаила» решили биться до крайности, а потом взорвать себя вместе с фрегатом. Капитан фрегата Стройников, человек жестокий, но трусливый, втайне считая решение безусых мичманов вздорной отвагой, все же присоединился к нему, надеясь после первых же выстрелов найти благовидный повод, чтобы сдаться в плен.

Повод нашелся до начала боя. Матросы « Рафаила» дружно ненавидели своего командира за зверское обращение с командой. Когда Стройников приказал выстроившимся матросам готовиться к сражению, среди них поднялся ропот. Стройников обрадовался: теперь нечего бояться военного суда, ропот матросов он легко представит впоследствии как бунт и всю вину за сдачу фрегата в плен свалит на команду.

По приказу изменника « Рафаил» убрал паруса и без одного выстрела поднял над кормой турецкий флаг. Пленных турки перевезли на свои корабли, а « Рафаилу» тут же дали название «Фазли - Аллах», что значит « богом данный».

В эти же дни у Босфора крейсировали русский фрегат « Штандарт» с бригами « Орфеем» и « Меркурием». Двое суток море было пусто.

На рассвете 14 мая « Штандарт» поднял сигнал: « Вижу неприятеля». На горизонте появились турецкие корабли, захватившие « Рафаила». Выяснив силы противника, « Штандарт» яркими, разноцветными флагами приказал сопровождавшим его бригам уходить от турок тем курсом, каким в данный момент им удобнее.

Тихоходный « Меркурий» повернул на север. Два часа гналась за ним турецкая эскадра.

Скалистые берега Босфорского пролива превратились в еле видимую бурую полоску, а уныло торчавшая над водой гора Мал - Тепеси стала казаться выше и стройней. Вдруг, как перед пленением « Рафаила», ветер стих, или, по морскому выражению, заштилел. Одинокий « Меркурий» с едва надуваемыми парусами медленно пополз с волны на волну. А в стороне турок над просторами моря дул веселый верховой ветерок. Два самых быстрых неприятельских корабля получили еще одно преимущество в ходе.

С бортов одного из вражеских кораблей, плывшего под толковым флагом самого Капудан - паши - генерал - адмирала турецкого флота, - грозно глядели жерла 110 пушек, а на борту другого было 74 пушки. На бриге « Меркурий» было всего лишь 18 орудий...

Командир брига капитан - лейтенант Казарский, невысокий, худощавый, подвижной молодой человек с высоким, красивым лбом, пригласил офицеров на военный совет. По уставу, первое слово принадлежало самому младшему в чине молчаливому, кроткому на вид штурману Прокофьеву. Штурман благоговел перед командиром. За 14 лет службы много натерпелся он от брезгливого высокомерия флотских офицеров к штурманам, набиравшимся из детей мелких чиновников и заслуженных матросов. А Казарский был всегда приветлив и задушевен. Прокофьев понимал: если военный совет решит, что сопротивляться нелепо, Казарский запрется в каюте и предпочтет плену пулю в висок.

Прокофьев заговорил, волнуясь:

- Предлагаю биться до крайности, а, исчерпав все средства, последнему в живых офицеру пистолетным выстрелом поджечь пороховой погреб брига.

Казарский растроганно обнял и расцеловал штурмана. Предложение Прокофьева было принято единогласно.

Матросы надели чистое верхнее платье, а офицеры сменили будничные погоны на парадные эполеты. У кормового андреевского флага - святыни корабля - встал часовой с примкнутым к ружью штыком. Матросы прорубили дно кормовой шлюпки и сбросили ее за борт. Вслед за шлюпкой в море полетели привязанные к свинцовому грузу секретные бумаги и сигнальные книги.

Спокойным голосом отдавая команду офицерам и матрасам, Казарский рассеянно жевал изюм, который носил обычно при себе в пакетике. Изюм был его слабостью, особенно лукчинский - самый лучший из азиатский сортов: крупный, изумрудно - зеленый, очень сладкий и сочный.

Загремели барабаны, и матросы выстроились вдоль бортов во фронт. Они были задумчивы, печальны.

- Скрывать нечего. Положение безвыходное! - заговорил Казарский. - Но я верю, вы спасете честь своего флага, подавите желание жить, не нарушите клятвы, данной при присяге.

Он говорил отрывисто и убежденно. Его маленькая фигурка дышала решимостью и верой в святость своего долга и мужество подчиненных. Подобно Прокофьеву, матросы благоговели перед ним. Только при этом требовательном, но отзывчивом и безупречно честном командире свободно вздохнули они после трех лет издевательств Стройникова, недавно передавшего Канарскому команду над бригом. Воодушевление командира передалось матросам. В тот момент, когда Казарский кончил говорить, на бриге раздалось дружное матросское « ура» - грозный крик проклятия врагу и прощании с жизнью, солнцем и ликующей весенней землей.

Турецкие корабли открыли огонь по мачтам и парусам брига. Пробив борт, вражеское ядро убило трех матросов. Казарский скомандовал:

- Убрать убитых... К орудиям!

Бой начался. Что - то непристойное, гнусное была в этом безжалостном избиении маленького, беспомощного брига. На втором часу неравного, жестокого боя, несмотря на искусные маневры « Меркурия», турецким кораблям удалось поставить его между собой и двумя залпами нанести десятки повреждений и пробоин. Казарский упал с окровавленным лицом. С корабля Капудан - паши раздался торжествующий крик:

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.