История маленькой Джоэн

Неподалеку от Пресвитерианской больницы, где он работал, поселилась целая колония иммигрантов из Порто-Рико. Они жили в ужасающей нищете, и у многих из них ребятишки заболели острым ревматизмом буквально на глазах Альвина Кобэрна: не раз, приложив ухо к худенькой груди, он слышал последние толчки останавливающегося сердца. Тогда-то одно несложное обстоятельство заставило Кобэрна задуматься.

Ведь там у себя, в Порто-Рико, никто из этих бедняков не знал, что такое ревматизм и его сердечные осложнения!

В январе 1929 года Кобэрн отобрал в Пресвитерианской больнице десять больных для своего эксперимента. Это были самые запущенные случаи ревматического эндокардита. В горле у этих детей свил себе прочное гнездо зловещий стрептококк. Многие врачи уже произнесли приговор: как только зима сменится первыми весенними днями, последняя судорога сердца освободит их от всех страданий.

А что, если отвезти этих детей в Порто-Рико?

И вот на мысу Порто-Рико, в легком строении, не защищенном ни с востока, ни с севера, доступном ветру, дождю и солнцу, в нескольких ярдах от океана, поселилось десять юных обитателей. Они прожили там шесть месяцев. За это время палаты Пресвитерианской больницы в Нью-Йорке переполнились жертвами острого ревматизма.

И за это же время у десяти питомцев Кобэрна в Порто-Рико бесследно исчез из горла смертоносный стрептококк.

Неистовое биение их сердец утихло. Боли прекратились. Дыхание стало ровным. Болезнь пошла на убыль. И, наконец, совсем исчезла даже у тех, кто заведомо был обречен. Много радости дал этот эксперимент.

Это был блестящий пример могущества науки, вооруженной деньгами. Но в июле истощились средства, великодушно предоставленные в распоряжение Кобэрна некоей четой ньюйоркских миллионеров, и все десять ребят, излеченные от ревматизма, во главе с Кобэрном возвратились в Нью-Йорк. А еще через полгода трое из них испытало последний роковой приступ сердечной болезни, потому что везти их снова в Порто-Рико не было средств.

Сколько раз я проклинал себя за те напрасные надежды, которые три года назад внушил родителям больных ревматизмом детей! В глупом увлечении красивой фразой я писал о целительном средстве, об оружии против ревматизма, «доступном каждому, кто нуждается в нем». В поэтическом смысле я был прав. Ведь разве есть цена теплым голубым волнам, в которых купались больные ребята Кобэрна? Разве кто-нибудь взимает плату за мягкий, устойчивый климат Порто-Рико? Разве на жаркое солнце окрестностей Сан-Хуана существует монополия? Все это бесплатно. Все это, конечно, по праву должно принадлежать всем больным людям или, по крайней мере, всем больным детям. Разве не так?

Если б я жил в Грэнд-Хэвене в декабре 1933 года, когда у маленькой Джоэн впервые обнаружились болезненные симптомы, смутившие ее мать, если б врач мог предсказать тогда угрожавшую ей опасность и если б ее родители пришли ко мне и спросили: как нам спасти своего ребенка? Неправда ли, как было бы хорошо, если б я, зная, что отец Джоэн получает двенадцать долларов в неделю, посоветовал им отвезти девочку во Флориду, Калифорнию или Порто-Рико?

Но, может быть, все эти стихийные, космические влияния тропической среды, как называет их Кобэрн, не так уж необходимы для борьбы с ревматическим эндокардитом? Сомнения нет: тропики укрощают стрептококк. Но ведь дети грэндхэвенских богачей живут в том же климате, в котором жила маленькая Джоэн, - отчего же они не болеют ревматизмом?

Известие, недавно пришедшее с Запада, из Сан-Франциско, говорит нам, что можно было спасти Джоэн и не посылая ее в Порто-Рико или во Флориду, если бы открытие, о котором мы будем сейчас говорить, было сделано пятью годами раньше и если бы Джоэн родилась при таком строе, при котором все американские граждане могли бы покупать продукты американского хозяйства.

Доктор Райнхарт и его ассистенты проделали в Сан-Франциско такой опыт: они взяли несколько морских свинок и стали кормить их пищей, в которой было все необходимое для жизни, роста и всяческого благополучия, - все, за исключением витамина С.

Свинки, постепенно и методически истощаемые, едва не заболели цынгой.

Тогда Райнхарт привил им незначительные дозы стрептококка.

У них началось воспаление суставов, потом появились признаки эндокардита. Микроскопические исследования привели доктора Райнхарта к выводу, что перед ним точная копия того процесса, который происходит в суставах и в сердце у ребенка, больного ревматизмом. Значит, отсутствие в пище витамина С - вот одна из причин болезни! Правда, этот вывод пока нельзя считать непререкаемым. В Пэльхемской детской кардиологической клинике Кобэрн наблюдал случаи жестокого обострения ревматизма у девочек, которых месяцами держали на пище, богатой витаминами, - на апельсинах, молоке и т. п. Но, с другой стороны, нельзя забывать, что далеко не всю свою жизнь эти больные дети получали такую пищу. Разве не правдоподобно, что именно недоедание, скрытый голод, неправильное кормление в первые годы жизни нарушают обмен веществ в организме ребенка и делают его восприимчивым к болезни? На этот вопрос пока нельзя дать исчерпывающий ответ.

Да, вот в чем загвоздка. Вот что ускорило путь маленькой Джоэн навстречу страшной угрозе, подстерегавшей ее в ноябре 1933 года. Вот простая истина, которую так тщательно пытаются отрицать, скрыть, замаскировать.

Все дело в том, что люди лишены возможности приобретать то, что они хотят и могут произвести; а лишены они этой возможности потому, что у них нет денег.

Отец Джоэн был родом из Голландии, честный работяга, которого всегда все любили, где бы он ни работал; и когда появились на свет первые ребятишки, оба - и муж и жена - были полны веры в будущее. Но потом начались перебои в работе, дела пошли все хуже и хуже...

Отец и мать Джоэн подверглись утонченной пытке, созданной современным строем, - пытке, которая неизмеримо страшнее средневековой дыбы и костра инквизиции, потому что там время страданий исчислялось минутами или часами...