Я не знаю, почему я вспомнил все это. Видно, потому, что руки шефа напомнили мне о таком родном, хорошем и давно забытом...

Знаю я только одно: в тот самый момент, когда я, словно впервые, увидел руки шефа, я почувствовал какую-то близость к нему. Словно сидит рядом хороший и добрый, давным-давно знакомый человек, и как-то теплее стало мне, и я понял, что я не один.

Как ни странно, мотивчик мой тут же вылетел у меня из головы. Нет, не потому, что настроение упало, настроение было по-прежнему отличным. Только теперь я стал словно сильнее и от силы своей деловитей и сдержанней. Сейчас во мне было не озорство и мальчишечье ухарство, а уверенность, что я не один, что я силен, потому что не один, и что вообще человек не может быть один, — вот летим же мы выручать другого человека,

Слова шефа словно второй раз дошли до меня:

— Мы не можем рисковать: нас трое.

Да, мы не можем рисковать: та самая жена начальника погранзаставы может надеяться только на нас. В наших руках наша собственная жизнь, потому мы не побоялись отправиться в полет. Но в наших руках еще и ее жизнь, и во имя этого мы не могли рисковать собой и самолетом.

— Внимание! — сказал шеф. — Сейчас!

Облака слегка расступились, и я увидел внизу желтую бурлящую речку, серый каменистый берег и людей внизу. Кажется, добрались.

Я скинул газ и резко пошел вниз: разворачиваться в узком ущелье было негде. Земля наклонилась и стремительно пошла навстречу. Берег был узок, и надо точно рассчитать, чтобы сесть на эту узкую полосу прибрежной гальки — слева скала, справа речка, которая сверху кажется узкой ленточкой.

Вот так, так, чуть правее, только бы ям не было на берегу. Садимся! Шасси касается гальки, она скрипит и трещит, самолет идет вдоль речки, я резко торможу, н хвост чуть заносит влево. Чуть-чуть. И именно влево: справа — вода.

Я сижу, медленно вытирая пот со лба, а Александр Иванович уже открыл двери и что-то кому-то кричит. Я не успеваю встать и выйти из самолета. Хлопает дверца, и Александр Иванович возвращается обратно.

— Готово!

— Взяли?

Он кивает головой. — Дела плохи, — говорит он мне. — Аппендикс уже лопнул. Все в наших руках.

Я обернулся. В пассажирском салоне на полу стояли носилки, на них лежала женщина, а рядом на коленях стоял майор. Лица его я не разглядел, видно, тот самый начальник заставы.

— Значит, нас четверо.

— Поднимем? — киваю я Александру Ивановичу на пассажиров.

— Надо, — отвечает он.

Я завожу мотор, разворачиваю самолет на сто восемьдесят градусов. Итак, впереди метров сто двадцать. Надо взлететь.

Взлететь.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.