— Нe-a, не полетим, – хмуро буркнул второй пилот. – Куда столько набрали? Это же вам не КамАЗ, а МИ-8!

Возразить никто не решался. Груза и впрямь набралось многовато, но ведь и нарты, и мешки с комбикормом, и книги, и лекарства, и теплую одежду – все это ждут оленеводы. Разве мыслимо оставить что-нибудь? Видно, лица у нас в тот момент были такие, что недовольный авиатор, глянув строго, еще больше скривился и без слов захлопнул дверцу кабины. Похоже, все-таки полетим. Всей агитбригадой, с полным грузом. И вот внизу покатились волнами сопки, редко утыканные черными, словно обгорелыми лиственницами, покатились, уводя к западу от Иенгры. Поселок приткнулся к берегу крохотной извилистой речки, которая и дала когда-то имя селению. Иенгра – ветвистые рога. Красиво. И сразу ясно, что живут здесь оленеводы: кто другой смог бы так точно уловить поэзию в причудливых ветках ручьев, уходящих от главного русла, увидеть в них символы своего давнего ремесла.

Оранжевый, как апельсин, вертолет несет нас к верховьям Алдана, туда, где кочуют оленьи стада совхоза «Золотинка». Владения хозяйства обширней территории иных европейских государств, а в Иенгре – столице – едва за тысячу жителей, и многие из них большую часть года проводят в тайге. Связывают их порой друг с другом лишь рация да вертолет. И хотя расстояния по сибирским меркам и невелики – сто – сто пятьдесят километров между стадами, но, помноженные на бездорожье и глухомань, они порой становятся непреодолимыми для традиционных видов транспорта.

...Савелия, про которого нам говорили, что он бывший шаман, в первом стаде не оказалось. Накануне ушел гонять по тайге оленей, и след на сухом сыпучем снегу еще свежий, а ищи теперь того Савелия, что ветра в поле.

– Может, вернется?

– Быстро, однако, не вернется. Самое время за олешком смотреть. Лучше чай пить садитесь, – пригласил обстоятельный эвенк Семен Кириллов.

На улице минус тридцать, а в палатке у него тепло, даже жарко. Хозяин протянул горячую кружку с густой индийской заваркой, отломил маленький кусочек лепешки, чуть мазнул маслом. Думали, поднесет гостям, но он подобрался к раскаленной печке и кинул корку в огонь.

– Так в народе у нас делают, когда кушать садятся. Примета. А Савелий зачем – шаманить будем?

Спросил и усмехнулся хитро. Сразу же подхватив эту улыбку, также хитро подмигнул Семену его молодой племянник Аммос: мол, что же, сразу вам все секреты открой?

А после чая Светлана Михайлова, методист агитбригады, прочла лекцию о трудовой дисциплине. (Хотя лекция – громко сказано, ведь слушателей и десяти не набиралось.) Баянист Михаил Криштапович, несколько лет назад сменивший родное Полесье на неласковую якутскую тайгу – Сибирь, говорит, потянула, – склонился над любимым инструментом, готовя его к работе. Командир вертолета Геннадий Егоров нетерпеливо посматривал на часы.

– Сейчас, сейчас, – откликнулась Светлана, – только книжки раздам библиотечные и еще «ехор» спляшем. Танец такой, эвенкийский.

Прилет вертолета – событие для оленеводов, праздник. А какой праздник без танца?

– Ладно, пляшите, – махнул наконец рукой Егоров и пошел запускать двигатели.

Тут Михаил рванул мехи баяна, и мы не успели спросить у хозяина о примете – корочке хлеба, брошенной в огонь.

Профессия оленевода в Якутии, пожалуй, самая уважаемая. И олень – гордость края. Но тревожит старожилов, что сегодня молодежь не шибко рвется посвятить себя ремеслу, предков. Тридцати процентов достигает текучесть кадров среди молодых оленеводов, парни да девушки уходят в город, оставляя на стариков оленьи стада.

Причины? Они, кажется, на виду. Нелегкие условия труда, работа часто без выходных и отпусков, техники современной мало, быт устроен плохо и еще, еще... Много проблем надо решить. Значит, требуются время, техника, деньги, деньги немалые, если учесть огромные безлюдные пространства и суровый климат. Правда, уже пытаются решать эти проблемы. Например, в совхозе «Тополином», где разворотливые руководители сумели построить современный поселок для оленеводов. И ведь факт, что более двадцати молодых семей из других районов республики сами попросились в это оленеводческое хозяйство.

В Иенгре, то есть в совхозе «Золотинка», о таких условиях пока только мечтают, поскольку генеральный план развития и благоустройства поселка еще предстоит воплотить в жизнь. Но молодые оленеводы из «Золотинки» не уходят. Мы далеки от мысли приписывать совхозной агитбригаде главную заслугу в решении кадровой проблемы. Это было бы наивным. Но все-таки заслуга, наверное, есть, и уважение, которым бригада пользуется у рядовых оленеводов и руководства хозяйства, не одними песнями и танцами завоевано.

Собственно, агитбригада – название весьма условное. Вертолет – слишком дорогое удовольствие, чтобы возить на нем за сотни километров лектора и баяниста. «Мы бы в трубу вылетели, если бы не совмещали в одном рейсе почтовые, хозяйственные перевозки, не отправляли бы с вертолетом врачей и зоотехников. Ну, и, конечно же, артистов!» – считает директор «Золотинки» Марк Петрович Николаев. Сам еще человек молодой, совсем недавно – новичок в ответственной своей должности, Николаев уверен, что жалеть средства на обслуживание оленеводов – значит поступать не по-хозяйски. Расходы эти непременно скупятся, хотя 140 тысяч рублей в год на оплату полетов вертолета для совхоза сумма солидная.

Как найти путь к душам оленеводов? Не сразу ответила для себя на этот вопрос Светлана Михайлова. Куда только не забиралась она на оленях и вездеходах с агитбригадой, даже в самую глухую тайгу, и вот однажды попала с киномехаником Таней Хмёлевской в пятнадцатое стадо. С той самой Хмёлевской, о которой в поселке присказку сочинили. Мол, вертолет сломается, вездеход встанет, олень подведет – Татьяна не подведет. То есть из любой глухомани выберется и людей за собой выведет. Но в этот раз не помогла и Хмелевская, слишком уж далеко в тайгу забрели оленеводы. А обратного транспорта не оказалось.

– Ладно, будем ждать, – тряхнула кудрями Михайлова.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.