В 2017 году легендарному актеру исполнилось бы 90 лет.

Павел Луспекаев. Таможенник Верещагин. «Белое солнце пустыни». Как ни крути, а одно от другого неотделимо. Подсчитано: у актера Луспекаева всего-навсего неполных 15 минут чистого времени на экране. Но именно эта картина (в ней он снимался на протезах, потому что ходить толком уже не мог), принесла ему фантастическую народную любовь, славу и бессмертие.

История жизни Павла Борисовича уникальна. Фронтовик, не получивший толком даже среднего образования. При этом актер-самородок, широкая натура, душа компании, любимец женщин. Его ждал феерический взлет: из театральной провинции -  в легендарный БДТ. Почти сразу – в самом расцвете лет -  неизлечимая болезнь. И как приговор: крест на блестящей театральной карьере. Крах всего, что дорого: прощай, любимая сцена! Что позади? Два десятка ролей в кино, не принесших ни славы, ни удовлетворения. Впереди – игла, наркотики, инвалид с ампутированными ногами. Ясное понимание, что это конец – бесславный и мучительный. Именно в этот момент во всей красе проявился луспекаевский железный характер. Видно, всеми нервными окончаниями своей израненной души он чувствовал, что еще не сделал в своей жизни чего-то самого важного – самая главная его песня еще не спета.  

Помните знаменитую фразу, с самоуверенной улыбкой брошенную Черным Абдуллой: «Аристарх, договорись с таможней!» Аристарх кивнул и выстрелил: пуля, которая должна была навеки «уговорить» несговорчивую «таможню», срикошетила и рассекла Верещагину бровь. Он размахнулся. Мощный удар в челюсть и… «Помойтесь, ребята!» Мало, кто знает, что этого эпизода не было в сценарии - он был вынужденным и полностью придуман режиссером Владимиром Мотылем прямо в день съемки. Дело в том, что накануне Павел Луспекаев (несмотря на увечье!) попытался разнять двух дерущихся дагестанцев во время ужина в ресторане, и на съемочной площадке появился с глубокой ножевой раной возле брови. Гримеры увидели и ужаснулись – здесь они были бессильны...

Или – другая фраза из фильма, давно разлетевшегося на цитаты. Сухов кричит: «Верещагин! Уходи с баркаса – взорвешься!» А Луспекаеву не привыкать – он не на экране, он всю свою жизнь прожил как на пороховой бочке. Такой уж он был человек: удивительно еще, что смог дожить почти до 43-х. Уговорить его пойти против себя - было невозможно.

А началось все еще с детства. Появился на свет Павел 20 апреля 1927 года в селе Большие Салы  Ростовской области. По собственным воспоминаниям, «оторвой и драчуном он был отчаянным». Однажды во время драки мальчишке попали раскаленным металлическим прутом в лицо –  прут рассек и ожег лицо в каких-то миллиметрах от глаза.  А что вы хотите? Характер – горюче-гремучая смесь! Отец – мясник, армянин Багдасар Луспекян,  мать – Серафима Авраамовна Ковалева - донская казачка. Что может быть взрывоопаснее? От матери Павлу достались высокий рост, стать, склонность рубить правду-матку в глаза. От отца - горячий нрав, неистовый темперамент, тяга к загулам, влюбчивость и патологическое неумение-нежелание жить разумно, размеренно и распланировано.  Со временем именно этот неистовый темперамент станет визитной карточкой большого артиста.  

…С самого начала войны Пашка вступил в подпольную молодежную организацию под Ростовом, наподобие «Молодой гвардии». Мальчишки подрывали поезда, собирали для партизан сведения о немцах. В 1943-м году 15-летний юноша добровольцем сбежал на фронт. Воевал в партизанском отряде (оперативная разведгруппа 00134). Во время одного из рейдов в тыл врага юному разведчику пришлось четыре часа неподвижно пролежать в снегу на лютом морозе. Он сильно обморозил ноги - с тех пор кровь по сосудам уже не могла циркулировать нормально. Именно это и «аукнется» ему годы спустя…  Вскоре в одном из боёв парня тяжело ранило в руку разрывной пулей -  раздробило локтевой сустав. Его  отправили в саратовский военный госпиталь, где врачи вкололи наркоз и стали готовить к немедленной ампутации руки: «Иначе пацан не выживет!» Но «пацан» не позволил хирургу даже дотронуться до своей руки, пока тот не поклялся попытаться спасти руку. Невероятно, но это удалось. В 1944 году война для него закончилась – Луспекаев демобилизовался.  

Судя по всему, на сцену Павла привела как раз неуемная, кипучая натура. Ее было столько, что срочно требовался выплеск - желательно «в мирных целях».

Летом 1946-го Луспекаев приехал в Москву и подал документы в Театральное училище имени Щепкина. По свидетельству однокурсников, он отлично понимал все свои огрехи - у него был специфический южный говор, грубые манеры,  сказывался и недостаток общего образования. То есть шансов на поступление было мало.  

О том, как он сдавал  экзамены, сохранилась такая легенда. Вместо сочинения абитуриент Луспекаев сдал экзаменаторам пустой лист. Это означало одно: «кол» за сочинение и «не принят». Педагоги действительно хотели поставить ему «единицу», но профессор Зубов сказал: «Я все равно его возьму! За талант!» И его приняли.

После окончания театрального в 1950 году Луспекаев распределился в Тбилисский русский драматический театр. С одной стороны, там пришел первый актерский успех, с другой…  В 1953 году война впервые серьезно напомнила о себе – сказалось то самое обморожение.  Кровообращение в ногах нарушилось, у Луспекаева развился атеросклероз сосудов.

Из дневника Павла Луспекаева от 30 октября 1953 года:

«Все было бы хорошо, если бы не моя страшная болезнь, которая может окончиться плачевно, а главное, это не даст мне работать на сцене. Конечно, многие терпят. Почему бы мне не быть одним из тех, кто несчастен, но ведь не хочется умирать, а тем более, остаться калекой».

Почти одновременно с физической болью пришли муки творчества – вскоре амбициозному актеру стало тесно в провинциальном театре, и он  перебрался в Киев -  в Театр русской драмы имени Леси Украинки. Там уже дебютная его роль в пьесе Крона «Второе дыхание»  стала поворотной. Госпожа Удача повернулась, наконец, к нему лицом.

Дело было так. В 1959 году ведущий актер БДТ Кирилл Лавров приехал к родным в Киев. «Вечером пошел на спектакль, -  спустя годы вспоминал Кирилл Юрьевич, - давали пьесу Крона «Второе дыхание». И вдруг я увидел в главной роли незнакомого мне актера, он меня сразу поразил своей немыслимой, звериной правдоподобностью. Он мне очень понравился – высокий, крупный, красивое лицо. Я был так переполнен впечатлениями от его исполнения, что, не имея никаких полномочий ни от Товстоногова, ни от театра, пригласил его в Ленинград, к нам в Большой Драматический театр». Так Луспекаев оказался в БДТ.
            В то время Товстоногов ставил спектакль «Варвары». Лавров, чтобы убедить Георгия Александровича, что он не ошибся, предложил попробовать «новобранца» на ключевую роль Чиркуна, которую играл сам. Луспекаев «попробовался» так, что после репетиции Лавров попросил Товстоногова снять его с этой роли, «а Луспекаева оставить».

Отныне в стенах БДТ Луспекаев выпускал по две новые роли в год. Все его новые работы – мощные, яркие.  Галлен - в спектакле «Не склонившие головы», Бонар - в «Четвёртом», Нагульнов – в «Поднятой целине». Он быстро стал любимцем ленинградской публики, а на гастролях завоевывал города, в которых был БДТ.  

Четырежды оскароносный британский актер Лоуренс Оливье, посетивший несколько спектаклей БДТ во время своего визита в Ленинград, оставил истории фразу: «В России есть один актер – абсолютный гений! Только фамилию его произнести невозможно». Эта непроизносимая для британца фамилия – Луспекаев.

Рассуждая о личности Луспекаева, его друг и коллега Владимир Татосов рассказывал: «Паша обожал петь. Когда он брал гитару, срывал галстук, чтобы тот не давил, рывком расстегивал рубашку и начинал чуть хрипловатым голосом петь «Две гитары за стеной», «Очи черные», - все замирали. Его хотелось слушать снова и снова. Было в этом и что-то разгульное, широкое, русское, цыганское. А возможно, и гусарское. Еще он всегда хорошо понимал, когда и как надо выглядеть, и умел соответствовать моменту. Помню, в последнее время Паша приходил на приемы в легком летнем костюме цвета кофе с молоком, белой сорочке, шоколадного цвета галстуке. Плюс - шоколадного же цвета его карие бархатные глаза, смуглая кожа, седина в висках, а сверху слегка подкрашенные для съемок волосы, отливающие золотом на свету. А на банкет иногда надевал вместо обычного галстука бантик, знаете, такой «кис-кис». Просто шикарный мужчина! Но, выпив, срывал этот бант, расстегивал рубашку...»

В своих мемуарах рассказ об одном из своих закадычных друзей, актер Евгений Весник начал так: «Этот рассказ об одном из тех, кто помогал видеть, слышать и понимать, что такое справедливость, труд и красота душевная, о Павле Луспекаеве… Он был человеком, который своей личностью, всем своим поведением заставлял тебя корректировать свои поступки, даже чувства. Бескомпромиссность! Любить – так любить! Ненавидеть – так ненавидеть! Работать – так до самозабвения! Драться – так по-настоящему! А если уж помочь, так даже часы заложить в ломбард, но помочь!.. Может быть, он был неуравновешенным. Было от чего! Ощущение безнадежности и…жизнелюбие, улыбка, общительность, энергия, энергия во всем!»

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.