Горький хлеб на чужбине

Кофе мне не приносят. Я поднимаю руку, делая знаки официантке. Она не реагирует, смотрит будто бы сквозь меня. Так я сижу пять минут, десять, полчаса. Между тем в кафе вошел фоторепортер «Штерна» Вернер Эбелер. Официантка сразу же приносит ему заказанный стакан яблочного сока.

Я иду к стойке. Официант Удо наигранным жестом берет двумя пальцами мой галстук, словно хочет проверить качество материала, и говорит: «Здесь все столики заказаны – баста! Для тебя здесь нет места, ты понимаешь? Такие, как ты, нам не нужны. Убирайся, иначе будет худо!» Его жест достаточно однозначен.

Для того, чтобы быть турком в ФРГ, нужно научиться покорности. Она необходима, чтобы выжить. Если в тебе нет раболепия, если ты преступаешь границы дозволенного немцами – тебе будет худо.

В первые дни меня еще пугали анонимные настенные надписи на немецком и английском языках во франкфуртском метро: «Ахмед, тебя ждет газовая печь», «Мусульмане, убирайтесь домой!». Или же предупреждение, написанное на двух дюжинах скамеек по дороге от управления полиции до территории франкфуртской ярмарки: «Только для немцев». Когда, будучи турком, уже несколько раз встречаешь намалеванное на стенах «Турки – вон!», это постепенно становится чертой, определяющей лицо города. И тогда уже не ошеломляет реакция чиновника из 4-го полицейского участка на фотографию, которую я ему протягиваю. На снимке – одна из многочисленных настенных надписей «Турки – вон!». «Ну и что?

Да это же можно видеть всюду. У меня и без этого хватает забот!»

В пятницу вечером наступает время, когда можно пойти куда-нибудь отдохнуть. Я чувствую, что должен сделать над собой усилие, чтобы отважиться на очередную встречу с враждебной по отношению ко мне средой.

У входа в «Куинз паб» молодая женщина захлопывает дверь перед моим носом. У дискотеки «Биба» повторяется та же история. Со словами «Только для членов клуба или постоянных посетителей» мне, турку, преграждают вход. Мой коллега, который, как и я, здесь впервые, проходит свободно.

На следующий вечер я предпринимаю еще одну попытку. На этот раз, едва я появляюсь на пороге, привратник-цербер бросается мне навстречу, хватает за лацканы куртки, поворачивает меня и дает пинка. Я теряю равновесие и падаю на мостовую.

Никто не интересуется происходящим, никто не вступается за меня ни в увеселительном заведении, ни на остановке трамвая. Прохожий лет пятидесяти без видимой причины хватает меня за воротник, прижимает к стене дома и орет истошным голосом: «Проклятый турок, я прикончу тебя!»

Очень легко вновь почувствовать себя человеком – достаточно перестать быть турком. Я вновь иду в «Опернкафе». Вместо турецкой газеты у меня в руках «Франкфуртер алыемайне». Усы и брови вновь стали светлыми, свою турецкую кепочку я сунул в карман. Я усаживаюсь на открытом воздухе за единственный свободный столик. Улыбаясь, ко мне подходит официант У до: «Что желает господин?..»

Прямо скажем, грустный «опыт» собрал корреспондент «Штерна». Но это еще не худший опыт.

Под выкрики «Иностранцы, вон из Гамбурга!» неонацистские молодчики, затянутые в черные кожаные куртки, ринулись «наводить порядок», точнее, зверски избивать молодых рабочих-иностранцев за то, что они, иностранцы, «набрались наглости» провести культурное мероприятие в «немецком клубе». «Иностранцы, вон отсюда!» – орали штурмовики 80-х годов, подкрепляя ругательства ударами резиновых дубинок и велосипедных цепей, калеча турок, греков, выходцев из других стран. В результате этого погрома нескольких человек пришлось госпитализировать с тяжелыми увечьями и ранениями.

Более 8 тысяч человек собралось во Франкфурте-на-Майне на первомайскую манифестацию. Среди них были и иностранные рабочие. Внезапно на них с криками «Зиг хайль!» набросилось около 250 неонацистов, они принялись зверски избивать людей обрезками труб, кусками кабеля, дубинками, палками, бутылками. Семь человек в тяжелом состоянии были отправлены в больницу. Их количество было бы, несомненно, выше, если бы на помощь иностранным рабочим не пришли их братья по классу – западногерманские трудящиеся. Коричневая рать бежала.

Чуть ли не во всех городах ФРГ появились всевозможные «комитеты» и «гражданские инициативы», выступающие под откровенно националистическими лозунгами. Было бы, однако, неверно полагать, что за это взялись только откровенные неофашисты. В университетском городе Гейдельберге летом 1982 года был опубликован некий «манифест ученых», от которого за версту разит замшелым шовинизмом. Под предлогом «заботы о сохранении культурного наследия иных этнических групп» в этом документе выдвигается требование изгнать детей рабочих-иностранцев из «немецких школ». В газету «Эсслингер цайтунг» один бывший государственный чиновник, ныне пенсионер, направил письмо.

«Иностранные рабочие, – пишет он, – приехали к нам как гости. Гости же, как известно, приходят не на вечные времена: погостив, они возвращаются домой. Из второй части этого составного слова явствует, что речь идет о рабочих, то есть о том, что иностранцы приехали к нам в период подъема экономической конъюнктуры для того, чтобы работать... Кроме того, лишь половина из них работает – остальные являются членами семей. Дело дошло до того, что в некоторых немецких школах скоро будет больше детей-иностранцев, чем немцев... В их собственных интересах поскорее вернуться домой. Перед лицом увеличения числа иностранных семей растет опасность потери их национальной идентичности». И так далее и тому подобное.

Тот же расизм, только закамуфлированный.

В свое время институт социальных наук «Синус» пришел к выводу, что «миллионы немцев в Федеративной республике сохраняют еще и сегодня правоэкстремистское мировоззрение, которое определяется интерпретацией истории в том виде, как это делалось при нацизме». Исследование, проведенное институтом, показало, что 13 процентов граждан, имеющих право голоса, придерживаются правоэкстремистских взглядов, а это ни много ни мало пять с лишним миллионов человек. Почти половина из них открыто одобряет «политически мотивированное насилие».

Паруса неонацистского отребья надувают прежде всего экономический кризис и массовая безработица. Это помогает коричневым разжигать расистский психоз. Людей вводят в заблуждение примитивной формулой: «Хлеб и работу отнимают иностранцы!» А посему – вон их! Некоторые опросы показывают, что почти 66 процентов людей, которым задавались соответствующие вопросы, высказались за то, чтобы «гости-рабочие» покинули страну.

Но опросы свидетельствуют и о другом: чем больше у граждан ФРГ контактов с иностранными рабочими, тем позитивнее их мнение о них. Это еще одно подтверждение того, что враждебные эмоции – продукт злонамеренного психологического воздействия на население. Демократические круги предостерегают, что неприязнь к иностранным рабочим может лишь расколоть ряды трудящихся и отвлечь их внимание от подлинных причин массовой безработицы и социального демонтажа, осуществляемого в стране.

Активное противодействие неофашистским силам, разжигающим националистическую вражду против иностранных рабочих, оказывают Германская компартия, Социалистическая немецкая рабочая молодежь, «Молодые социалисты». Неонацистскому лозунгу «Остановить иностранцев» противопоставляется призыв «Остановить нацистов!».