В свитском поезде разговаривали шепотом, как говорят в доме, где лежит покойник. Прошел час, второй. Никто из царского вагона не выходил. У дверей неотлучно находились: лейб - медик Федоров, Воейков, герцог Лейхтенбергский и гофмаршал Долгоруков.

Прошел еще час. Гучков и Шульгин вышли и начали прохаживаться вдоль поезда, перебрасываясь редкими фразами. На них смотрели с любопытством.

Ночью в вагон вошел казачий полковник Белышев. Молча начал собирать свои вещи. Кто - то спросил:

- Что нового, полковник?

Белышев ответил одним словом, которого ждали, и все же оно поразило:

- Отрекся.

Утром императорский поезд ушел в Могилев, в ставку. Проводив его, Юрасов вернулся в вагон.

- Собирайся, Савватеев. Поедем в Петроград.

Яков быстро вынес чемодан подполковника. Они долго добирались до теплушки, забитой офицерами. По дороге Яков, остановившись передохнуть, спросил:

- Может, теперь, ваше высокоблагородие, поскорее с немцем замиримся?

- Я теперь, Савватеев, уже не ваше высокоблагородие. Отменено! Разрешаю называть меня попросту: господин подполковник. А насчет войны ты не прав. Мы теперь нашу свободную Россию немцам на поругание не отдадим...

Степан Важеватов в 1916 году трижды сидел в карцере - два раза за препирательство с начальником тюрьмы Кобляковым и за то, что назвал ненавидимого всеми заключенными врача Сущева сукиным сыном. Каждый раз, попадая в темный, холодный карцер, Степан жалел лишь об одном: нельзя читать. Как ни ослаб в 1917 году режим в «Коровниках», Степан в конце февраля снова попал в карцер за попытку уговорить уголовника, убиравшего его камеру, принести газету.

Пройдя под конвоем трех надзирателей мимо знакомой двери карцера, Степан привычно остановился. Надзиратель толкнул его в спину:

- Не сюда!

И его повели по узенькой лестнице еще ниже, в сводчатый коридор, по которому тянулись трубы и провода. Заскрипела железная дверь, и Степана впихнули в густую темноту. Он протянул руки, сразу натолкнулся на скользкую стену и вспомнил, как покойный большевик Алешин рассказывал ему о каменном гробе.

- Вот попал, - вслух сказал Степан. - Ну что ж, будем сидеть.

Но сесть по - обычному не пришлось: ногам не хватило места.

- Ну, Степан Ильич, - обращаясь к себе, как к собеседнику, сказал Важеватов, - давай думать, что будем делать. Как только баланду к ужину принесут, поешь и сразу спать. Немедленно, без всяких разговоров. Утром до кипятку: «На месте, шагом марш!» После кипятку читай стихи, потом опять: «Шагом марш!» А там споешь чего - нибудь, а затем подумаешь. Только, брат, не рассусоливайся. Спокойнее, Степан Ильич, спокойнее.

Вскоре надзиратель, просунув в дверь миску с баландой и кусок хлеба, сказал:

- Что в городе творится!... Городовых бьют. Солдаты с фабричными в обнимку ходят...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.