Джим на тракторе, Джим гладит козлёнка, Джим кормит свиней, Джим, благоговейно склонённый над ростками ржи... Около сотни фотографий, на которых был любовно запёчатлён Джим.

Женщина перевернула страницу, и её пальцы, крепко сжимавшие лист бумаги, задрожали.

- Это Джим, - сказала она и глубоко вздохнула.

Я поняла, что это их любимая фотография. В центре страницы был большой снимок Джима в форме студента - выпускника сельскохозяйственного отделения Миннесотского университета.

... И хлынул безудержный поток слов:

- Он поехал на практику. У него было разработано множество способов, как увеличить урожай. Он говорил, что стебель должен выть не таким длинным, а вдвое короче. Тогда зерно будет крупнее и слаще. Самое главное, утверждал он, - это научиться переключать силу роста со стебля на колос. Он знал, как предохранять пшеницу от ржавчины и яблони от коросты. Он, бывало, выедет на тракторе в поле и поёт... А я смотрю в окно, и радостно мне видеть, как он трудится на поле под солнцем, поёт и мечтает о лучшей жизни.

Он вечно обдумывал какие - нибудь новые планы. Фермеры всегда приезжали к нему за советами. Он придумал специальный корм для свиней. На летней ярмарке ему дали за это первый приз в штате. Тогда (это было за год до его ухода на войну) он собрал всех фермеров и рассказал им, как надо смешивать корм, чтобы лучше откармливать свиней. Он постоянно следил за участками соседей, как за своим собственным. Джим говорил, что влюблён во всё живое... Когда он в сорок пятом вернулся с войны, для нас это был большой праздник.

Все были счастливы, что Джим вернулся. Он опять мог помогать фермерам бороться с ржавчиной и засухой, добиваться лучшей жизни. В последние годы отца мучил ревматизм, и он не мог больше заниматься хозяйством, ферма стала разваливаться. И вот как раз в это время вернулся Джим. Это был самый счастливый день в нашей жизни.

- Он вернулся? - спросила я.

- Вернулся. Но потом его снова взяли. В резервы. Как только началась война в Корее, его отправили туда. Лётчиком... Он не хотел ехать. Он не хотел больше слышать о войне. Он говорил, что не может убивать людей и сбрасывать бомбы на мирные крестьянские дома. «Это бессмысленная война, - говорил он. Эти люди не причинили нам никакого вреда...» Он говорил, что есть много таких вещей, о которых мы ничего не знаем. И мы не имеем права совать нос в дела других народов.

Глаза женщины были устремлены в пространство.

- Я помню день его отъезда, - продолжала она. - Накануне он вспахал всю землю и нанял человека, чтобы тот засеял её, потому что отец был болен. Джим стоял вот здесь, у порога, возле открытых дверей. Была весна. Пахло свежестью. Свежая земля весной пахнет особенно хорошо.

«Я не убийца, - сказал Джим. - Я не убийца. Я не хочу убивать. - Снова и снова повторял он эти слова. - Эта война бессмысленна. Я не хочу убивать. Если бы они послали меня что-нибудь строить, выращивать... А убивать я не хочу. Я не убийца».

От этих слов в моё сердце закралось страшное предчувствие, от которого волосы шевелились на голове и кровь застывала в жилах. Снова и снова он повторял их, эти слова, мне делалось всё страшнее и страшнее...

... Неожиданно дверь спальни распахнулась, и на пороге появился страшный, растерзанный человек с бессмысленно раскрытым ртом и блуждающими глазами. Может быть, он был молод. Но безумие так преобразило весь его облик, что невозможно было определить ни пола, ни возраста. В этом отталкивающем существе не осталось ничего человеческого.

Ужас застыл на моём лице.

Женщина осторожно закрыла альбом, положила его на полку и, опустив голову, тихо сказала:

- Это - Джим.

Перевод с английского Ф. Лурье.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.