Если хочешь быть счастливым – будь им

Урок мне показался слишком жестоким, и чуть позже я не преминул сказать Владиславу об этом.

- А тут иначе нельзя, - ответил он. - Пусть обидится, пусть разозлится! Может быть, хоть это его немного встряхнет.

Я напомнил Владиславу, что не далее как третьего дня он выбивал у начальства бесплатную путевку и гораздо более солидную сумму единовременного пособия для одного комсомольца, у которого заболела жена.

- Это - другое дело. Стечение непредвиденных обстоятельств. Ты думаешь, мне денег жалко? Мне этого дурака жалко! Привыкнет же к тому, что он бедненький и слабенький! Не люблю неудачников, терпеть не могу! Здоровый, сильный парень - на пальто себе не может заработать, черт знает что! Это не беда его, а вина. Именно вина! Он обязан хорошо жить!...

Я не знаю, в какой мере унижение, намеренно жестокое оскорбление можно рекомендовать для широкого распространения как метод воспитания гордости и достоинства в молодом человеке. Но в принципе, думается, Владислав прав.

Эпизод ЭТОТ имеет прямое отношение к нашему разговору.

Николай Смирнов пишет: «С некоторыми молодыми людьми из нашего поселка я разговаривал, и все они за то, что без денег нет и не может быть счастья».

Я тоже разговаривал с некоторыми молодыми и немолодыми людьми из поселка Ольгино и не только из этого поселка, и все они действительно за то, что без денег нет и не может быть счастья.

И я за это.

И В. Захарченко. (Кстати, статья «Понятное слово «счастье» Николаем прочитана невнимательно: ни в строках ее, ни между строк нет утверждения, что деньги не играют никакой роли в жизни советского человека).

И, говоря вообще, любой здравомыслящий человек, если только он не закостенелый ханжа, не станет начисто перечеркивать значение обеспеченности.

Исключая из сферы обсуждения особые случаи, требующие всякий раз персонального рассмотрения, разве не справедливо утверждение, что коль скоро общество состоит из граждан, а благосостояние его складывается из обеспеченности отдельных его членов, то не может считаться настоящим гражданином тот, кто не умеет или не хочет позаботиться о себе и своей семье? Просто никудышный он гражданин!

Мысль эта не оригинальна. Я подчеркиваю ее потому, что в последнее время мы слишком часто говорим об обязанностях общества перед отдельным индивидуумом, забывая о том, что общество - это все мы, а не некая существующая сама по себе касса взаимопомощи, средоточие единовременных безвозвратных пособий. Мы слишком часто разрываем неразрывные понятия: ответственность человека перед обществом н перед самим собой или перед членами своей семьи. А без одного нет другого!

Да, материальная обеспеченность - одна из важных, очень важных составляющих счастья, и я приветствую всякого человека, который «ищет, где лучше». Я горячо приветствую самые смелые его предприятия (с тем, разумеется, условием, что они остаются в рамках моральных норм общества, не говоря уже об уголовном кодексе). И если бы Николай Смирнов пожаловался на то, что в Ольгине он мало зарабатывает и нет возможности зарабатывать больше, я от всего сердца посоветовал бы ему:

- Увольняйся и уезжай! На Камчатку, на Сахалин, на Колыму! Иди в рыбаки, в золотоискатели, в шахтеры - для здорового, сильного парня, не чурающегося труда, у нас достаточно возможностей честного и большого заработка.

Да, если тебе для счастья не хватает денег, увольняйся и уезжай зарабатывать деньги! И это вовсе не означает приглашения в летуны.

Да, материальная обеспеченность - весьма и весьма существенный элемент счастья. Но главный ли? Достаточный ли? И здесь мы расходимся во мнениях с Николаем Смирновым. Он считает, что деньги - основа всего, что деньги и счастье - понятия тождественные. Со всей категоричностью он отстаивает свое убеждение: «Вот вам, уважаемый товарищ Захарченко, правда настоящая правда, а не та, о которой вы пишете Поляне, ее вы тоже не переубедите, даже если приведете тысячи примеров из жизни советских людей».

Я не располагаю тысячей примеров, да у меня и возможности не было бы привести их все. Но над одним-двумя мне хочется сейчас подумать.

Вот первый. Недавно я встретил одного знакомого, молодого инженера, которого давно не видел. Раньше он работал заместителем начальника цеха, теперь, как выяснилось в разговоре, перешел в конструкторское бюро. Потерял в зарплате около тридцати рублей. Но доволен: работа интереснее.

Подобных случаев каждый из читателей смог бы вспомнить не два и не три. Я намеренно привел именно такой пример. Это избавляет меня от необходимости прилагать к статье справку из отдела кадров этого завода, в которой бы подтверждалось, что инженер Имярек действительно по собственному желанию и даже против желания начальства добился перевода на нижеоплачиваемую работу.