Дочка

Поравнявшись с калиткой, лошади стали. В ту же минуту из-за дома вышел отец, держа в руке куканы с рыбой.

- Сам, что ли, сдавать едешь? - спросил он Елизара. Потом, как ни в чём не бывало, повернулся к Катеринке: - А ты чего ж не собираешься? Чем тебе завтра десять вёрст киселя хлебать, с Лизаром и езжай. У тётки заночуешь.

- И правда! - спохватилась Катеринка и побежала одеваться.

Когда она вышла, мелкая рыба была уже убрана в корзины, и отец, бурый от натуги, укладывал на задок брички сома, а он всё полз вниз. Елизар стоял рядом, будто не видя, но сам следил, скосив чёрный глаз. Скользкий сом, несмотря на все отцовы ухватки, сползал всё ниже. Тогда Елизар, точно невзначай, притулился, приперев спиной рыбью голову к дражине, а отец, перехватив хвост, закинул его на задок. Катеринка видела, как бросил он на Елизара испытующий, подозрительный взгляд. Но тот равнодушно сосал цигарку, глядя вбок.

«Ох, и гордый да упрямый! - подумала Катеринка, с неожиданной теплотой глядя на чёрную от загара, худую, в трещинах шею отца. - Через это он и меня признать не хочет. Ну, да наш разговор ещё не кончен».

Повеселев, она вышла за калитку Мать совала ей свёрток со снедью. Отец бросил на передок ватник:

- Тут садись: об рыбу не замараешься... Вот так.

Катеринка влезла на бричку, умостилась, уложила позади себя узелок, а отец всё ещё топтался около, не уходил. Потом вдруг, наклонившись к ней, сказал тихо:

- Ты газетку-то оставила бы, а? Гляди, со сватом опять столкнусь, с Крутояровым, или ещё с кем...

Катеринка вскинула засиявшие глаза, но не успела ответить: Елизар дёрнул вожжами, вскочил, гикнул - бричку рвануло.

Отец кричал ещё что-то, не было уже далеко, ветер заглушал слова - ветер, несший из-под берега невнятный шум поднятой им волны...