Конечно, все это немного непривычно, но известно ведь: у каждого человека своя собственная «форма жизни», которую он находит и которой следует.

«Форма жизни», которую нашел для себя Асхат Галимзянов, по-видимому, его устраивала, во всяком случае, он производил впечатление счастливого человека. Хотя другой бы на его месте...

Тринадцать лет назад с его женой случилось несчастье, и все эти годы она находится на первой группе инвалидности, из дома не выходит. А это значит, что все домашние хлопоты лежат опять же на нем. Правда, тут его первыми помощниками стали дети. Сын Радик работает уже на заводе, а Ляля учится на швею в техническом училище. Они, надо сказать, и единомышленники отца. Сын, когда принес первую получку домой, отсчитал тридцатку: «Будешь посылать деньги детям, переведи и эти».

Необычный человек — необычная семья. Не жалко перевести чужим детям фазу три-четыре тысячи денег, заработанных тяжелейшим трудом, а своим детям купить на «толкучке» фирменные джинсы за двести рублей — жалко. На такую «безумную» трату Галимзянов никогда не пойдет. Не пойдут на это, что удивительно, и его дети. Все это не домыслы. Разговаривал с ними, убедился сам. Есть люди, у которых идеи находятся как бы на кончиках пальцев. Мысль может немедленно превращаться ими в результат, в дело. Наверное, таким оказался и мой новый знакомый.

Раньше в течение многих лет он держал свиней под гаражом во дворе дома, где жил. В этом гараже находилась его казенная лошадь, с которой он работал в магазине возчиком, и вот в этом гараже-конюшне он вырыл глубокий подвал, в котором и стал держать свиней, придумав хитроумные устройства для механизированного кормления и уборки навоза.

Все это в буквальном смысле подпольное и совершенно фантастическое предприятие много лет существовало с единственной целью: чтобы вырученные от сдачи свиней деньги можно было переводить на счет Дома ребенка. Наивно думать, что эта деятельность сопровождалась громом оваций. Напротив, какой-нибудь жупик может остаться незамеченным, дабы не «испортить» отчетность, «процент», но добрый человек иным наверняка покажется сверхподозрительным. И вот тогда проверяемый со всех сторон альтруист-возчик стал просить у властей района, чтобы ему дали какой-нибудь участочек — ему хотелось выйти из «подполья». В то время как раз 8 стране была принята Продовольственная программа. По ходатайству общественного совета Дома ребенка ему выделили наконец место. Собственно, не место, а, как уже говорилось, свалку. Но что такое свалка для Галимзянова? Он нашел бульдозер, машину, за неделю все расчистил, привез щебень, песок, гпину, торф, за два дня из опилок и гипса слил дом-кормокухню. Где-то нашел полусломанный котел, в котором варят битум, отремонтировал его, приспособил для готовки еды свиньям. Короче, через две недели кормокухня начала полностью функционировать на новом месте. Расширяя свою свиноферму, Галимзянов мечтал в первую очередь о том, что превратит ее в подсобное хозяйство при Доме ребенка, что Дом ребенка будет здесь хозяином, а он, Асхат Галимзянов, — бесплатным работником. Видел в своих мечтах, как посадит огород и будет выращивать для детей овощи, как разобьет пруд и разведет в нем карпов, чтобы и свежая рыбка была у детей.

В «гаражный» еще период он держал обычно семь-восемь свиней. На новом месте завел на первых порах двадцать две чушки, потом их стало двадцать пять. В ближайших планах была у мечтателя-свинаря с улицы Межлаука цель посадить ели на территории Дома ребенка, а у входа в него поставить памятник детям. Самый настоящий памятник, созданный самым настоящим скульптором! Но, к сожалению, все эти мечты и планы Галимзянова оказались никому не нужными. Председатель райисполкома, разрешивший Галимзянову занять клочок до предела захламленной земли, теперь, увидев его, срывался: «Ты меня своими свиньями в гроб загонишь!» Главный врач Дома ребенка была тоже в панике: «Не надо ни карпов, ни памятника, ни подсобного хозяйства!» Все это в какой-то мере объяснимо. Если в прежние годы размеры пожертвований Галимзянова были сравнительно небольшими — где-то восемьсот — тысяча рублей в год, то сейчас — с выходом его «свинофермы» из гаражного подполья на белый свет и с увеличением масштабов (в последние два года ежегодные взносы переваливают уже за четыре тысячи) — результаты его деятельности людям переваривать почему-то становилось все труднее. И ломали головы районные и городские власти, не знали, что делать с ним. Не вписывался ни он сам, ни его «свиноферма» в существующие параграфы, нормы, инструкции, положения. Оформить свиноферму как подсобное хозяйство? Но какой администратор возьмет на себя такую обузу? Он сам будет там бесплатным работником? А если заболеет? Да и что такое — бесплатный работник? Такого вообще нет в природе вещей и никогда не существовало. Короче говоря, нельзя, невозможно.

А что же возможно? Что нужно? А нужно, оказывается, еще раз проверить этого человека. И вот мечтателем-свинарем интересуется ОБХСС — на предмет «обоснованности» его благотворительной деятельности. Интересуется пожарная служба — как там у него с электрической проводкой? Санэпидстанция тоже озабочена — все тем же «выплодом мух». Его проверяют и перепроверяют все районные инспектирующие службы. А служба главного архитектора города вдруг пускает в ход версию о самовольном захвате участка. Время от времени над головой веселого альтруиста собираются внезапные грозы. Однажды пригоняют бульдозер с приказом: пустить все под откос. И только немедленное вмешательство общественности спасает его «свиноферму» от полного физического краха. Иной недоверчивый читатель здесь, чувствую, может даже пожать плечами: а не придумывает ли все эти подробности автор, не заносит ли его? Бывает ведь так. увлечется человек, а там пошло-поехало... В самом деле, с одной стороны, фигура какого-то непонятного «практика добра», а с другой стороны, не менее странная, можно сказать, гротесковая реакция на это добро? Возможно ли это? Так ли это?

Но вот передо мной вновь материалы дела №2891. Что там есть еще, в этом фантастическом деле?

Из справки начальника УВД Казгорисполкома:

«...По ул. М. Межлаука Галимзянов А. Г. В настоящее время держит двадцать пять голов свиней и пять собак. Свиней Галимзянов начал держать, не имея на то разрешения. Впоследствии ему якобы разрешили держать их, но документов на руки не выдали. Ежегодно он осуществлял продажу по шесть-семь свиней на центральном рынке Бауманского района г. Казани, деньги от продажи переводил на расчетный счет детского дома, расположенного по пр. Ямашева, дом 88-а. Это продолжалось до 1983 года. В детдом Галимзянов за это время перечислил более десяти тысяч рублей. Весной 1983 года Галимзянов обратился в Бауманский исполком с просьбой узаконить его подсобное хозяйство. Осмотром помещения занимались архитектор Э. Дубивко и главный врач СЭС района Р. Караулова, которые якобы разрешили ему содержать свиней, но не более одиннадцати голов, однако это разрешение Караулова впоследствии у Галимзянова изъяла. Установлено, что пищевые отходы для кормления свиней он собирал во дворах жилых домов, на колхозном рынке, а также в столовых № 1, расположенной по ул. Лево-Булачной, и № 44 при пединституте и в детсаде № 151, расположенном по ул. Нариманова. Кроме того, розыскными мероприятиями установлено, что Галимзянов использует для сбора пищеотходов государственную лошадь...»

Из акта проверки режима работы возчика магазина №117:

«...Нами, работниками торга: инспектором отдела кадров Сулеймановой Л. П., старшим бухгалтером Кудрявцевой В. И. и старшим бухгалтером Бакировой Ф. Л. проверена работа возчика Галимзянова. В момент проверки, с 15 ч. до 16 ч., на рабочем месте Галимзянова не было».

Из докладной записки заместителя предисполкома Казгоосовета: «Исполком городского Совета считает недопустимым оформление скотного двора Галимзянова А. Г., расположенного в городе, как подсобного хозяйства. Самовольно воздвигнутые строения подлежат сносу, а территория — благоустройству». Во многих документах, находящихся в деле № 2891, ощущается какое-то скрытое недоброжелательство. Оно таится не только в содержании, оно проступает наружу в первую очередь сквозь стиль, тональность фраз. Но почему мы, люди, так недоброжелательны к добру? Рассказываю о Галимзянове своим знакомым. Наблюдаю реакцию. Почему он для многих как соринка в глазу? И вдруг ловлю себя на догадке: да потому, что неправдоподобен. Его главный поступок нуждается в каких-то дополнительных обоснованиях.

— Пусть он меня убедит, что это нормальный поступок, лишенный всякой задней мысли, — вдруг заявил мне один из собеседников.

— А почему он должен тебя еще и убеждать?

— А потому что иначе он проходимец! Вот тебе и на! Словом, всегда начинался поиск мотива, какой-то задней цели.

А ведь действительно без точной мотивации и цели человек непонятен. Найти «мостик», ведущий к поступку, — значит понять человека. Одни вдруг называли его кулаком. Другие объясняли его доброе отношение к детям тем, что он, Галимзянов, вероятно, из породы неудачников. Логика здесь была такая. Нормальный человек не будет заниматься всеми этими делами так долго.

Самое распространенное объяснение, что он человек с «приветом». Было и такое мнение: своим альтруизмом он якобы хочет замолить какие-то свои грехи.' Судя по тому, что человек не успокаивается много лет, грехи эти, вероятно, ужасны. Не потому ли его все проверяют и перепроверяют? И, наконец, некоторые считали, что возчик магазина переводит крупные суммы денег на счет Дома ребенка и в другие детские организации всем назло. Был же Герострат, почему бы не быть и его антиподу? Несовершенный еще мир можно унижать добром так же, как и злом. Стоит только ткнуть миру в нос это добро как некий недостижимый идеал!

— Кто его просил заботиться о детях? Что, государство о них не заботится? Нашелся благодетель! Решил мир удивить!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.