Размахивая руками, он вскочил в вагон, и поезд, окутанный дымом ревущего паровоза, пронесся на восток. Отряд прибыл к Ромодану. Город еще держался. Навстречу наступающим Барабаш бросил все, что мог, штабным он приказал верхами выехать в цепь для поднятия настроения. Сам начштаба 4 - й так доносил об этом бое:

«Германцы наступали под защитой адского огня тяжелой артиллерии. Нашу встречную атаку поддерживали всего четыре легких орудия и бронепоезд с двумя орудиями. Германцы, наведя понтоны, переправили свои части в нескольких местах через Сулу и развернули великолепно силы, прикрываясь с флангов баварской кавалерией. Они ведут своеобразно наступление, бросая отдельные, небольшие группы вперед, стреляя беспрерывно из винтовок и пулеметов. Наши не стреляют, держа винтовки наготове - желание на штыки. Далеко на правом фланге - крики ура! Германцы пошатнулись, отступают, бегут. Сула принимает многих в холодные волны. Мы победили! Ромодан пока обеспечен».

Генрих был свидетелем поражения и бегства германцев и, глядя на лица ребят воодушевленные победой в первой же встрече, он сам пытался радоваться, но - мак - то странно сжималось его сердце, и он не мог по - настоящему улыбнуться.

- Вот, я снова убеждаюсь, - твердил он себе, - я убеждаюсь в немыслимом никакому стратегу: один революционный энтузиазм неумелых бойцов способен победить прекрасную тактику и выдержку армии, лучшей в мире. В каком восторге должен я гореть - сподвижник революционных армий! Но почему щемит сердце?

С горящим румянцем на щеках подбежал Егорка.

- Товарищ Генрих... товарищ... - говорил он захлебываясь, - я, брат, никогда не сбегу из отряда... Видал, как мы их! Он, брат, не достоин этой сабли... Я его как - нибудь пристегну!

Генрих посмотрел на пятнадцатилетнего вихрастого мальчишку, от которого бежали грузные немецкие солдаты в стальных тяжелых касках, и вдруг обнял его.

- Брат... брат, маленький брат, - шептал он по-немецки, - я пойду на родину и расскажу, кто ты... я соберу таких же, они окликнут отцов и братьев, и тупая пуля не убьет тебя...

Егорка удивленно слушал немецкие слова и, понимая их по - своему, повторял:

- Правильно, товарищ Гробов, это верно, что он паскуда: удрал в самый разгар. И за что человеку такая сабля попала?

Во время этих взаимных излияний подбежала Ася. Она взяла за руки Генриха:

- Посмотри на меня - я жива, ты жив, Егорка жив, все наши живы. И победа, победа! Я не верю, это не во сне?

- Нет не во сне... - Генрих указал на мешковатый труп немца, и снова тень пробежала по его лицу.

- Там нашелся проводник, - скороговоркой проговорила Ася, - он выведет тебя в район немецкого расположения. Бежим, он в штабе.

Взявшись за руки, они побежали.

- Хороший все - таки парень, - сказал вслед Егорка, - и рассуждает правильно, матрос паскуда, сабля у него не по праву.

Луна желтела в вышине светящимся украшением; она не рассеивала густой темноты весенней ночи. И, слушая нежную песнь жаворонка где - то в невидимой вышине, Генрих думал: как он найдет свое гнездо, свою подругу? Ему вспоминался родной город, пенье мандолин в уютной рощице и свои робкие ухаживанья за смешливой девчуркой Эрминой. Где она теперь? Ему хотелось думать о революции, о будущей работе, но в голову лезли былые прогулки в лес, когда он - Генрих - состоял в союзе «Перелетной птицы», танцы на полянках, веселые игры вдали от надзора надоевших учителей и родителей.

Скоро район немецкого расположения. Попрощавшись с проводником, Генрих пошел быстрее. Набухшие соком скользкие кусты тальника норовили хлестнуть его по лицу. Давно наступил рассвет. Туман причудливыми завитушками поднимался от реки. Генрих шел, ускоряя шаги, но ни русских, ни немцев не попадалось. В конец измученный Генрих хотел сесть, но вдруг сквозь поредевшие волокна тумана увидел железный переплет моста. Вчера здесь закрепились бежавшие германцы. Сейчас его окликнут часовые. С замирающим сердцем Генрих пошел прямо к мосту. «Мост закреплен для повторного наступления» - подумал он. И как бы в ответ на его слова по мосту прогудел броневик, за ним другой, третий, грузовики с солдатами, из - за реки грохнули орудия и, бороздя воздух и чуфыркая, полетели к Ромодану первые снаряды.

Боясь попасть в самую кашу боя, Генрих бросился бежать к разрушенным домикам у моста. Он почти добежал уже до одного из домиков, как вдруг увидел за свежей окопной насыпью мордочки двух пулеметов. Вкусный запах полынного костра и кипящего кофе уловили его ноздри. Начавшееся наступление не касалось охраны моста, и она преспокойно готовила завтрак.

«Приятного аппетита» - хотел крикнуть Генрих, но оступился в грязную яму у самых домиков. Он был так близко к невидимым ему людям в окопах, что даже, услышал разговор:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.