Особое прозрение осенило матроса и он, осторожно всунув в ножны саблю, сказал:

- Дайте ему опохмелиться, я с ним по душам хочу поговорить.

И, взяв врага за талию, матрос увлек его в вагон, на котором висел плакат: СМЕРТЬ БУРЖУЯМ.

С твердым решением удрать под начальство матроса Егорка побежал в вагон за вещами, за карабином, которым дорожил как подарком от неизвестного товарища за храбрость в Октябрьские бои. «Подарит мне матрос свою саблю, не я буду, коли не добьюсь!» - думал он, вспоминая о карабине.

Последняя граната из натовского мешка разлетелась вдребезги. Кончив опасную науку гранатометанья, ребята, оживленно переговариваясь, потихоньку брели к вагону. В наступившей вечерней тишине со стороны Ромодана явственно доносилась канонада. Шла она неровно; прорывался целый каскад залпов и смолкал, через некоторый промежуток новый каскад, не успевал он отгрохотать, начинался следующий, как будто в темноте вечера, пользуясь пустынностью украинского поля, злобный громовержец торопился расправиться с одинокими кучками восставших на него смельчаков. Генрих слушал - слушал лицемерно спокойный благовест Миргорода, звуки вокзального веселья и его охватывала дрожь.

- Ты слышишь? - подошла к нему Ася, - вот так же сметут нашу кучку... и надписей не прочтут!

Глаза ее глядели на Генриха, как будто он один мог остановить тяжелую поступь германцев. Генрих вспомнил себя серым атомом гинденбурговских армий, скованных железной дисциплиной, и тихо, точно боясь, чтоб не услышали другие, сказал ей:

- Их нельзя остановить преградой, их только и можно окликнуть сзади... - и добавил громче: - там Либкнехт, он не сидит сложа руки, завтра же я переберусь через фронт.

Когда подходили к поезду, шедший сзади всех Зотов вдруг что - то заметил и, вытянув шею, с лукавым видом по - крался под вагонами. Послышался шум борьбы и, спустя несколько минут, он появился перед удивленными отрядниками красный, запыхавшийся, волоча за шиворот какую - то ушедшую с головой в шинель фигуру.

- Егорка! - протянули хором отрядники, Каждый дань Зотов на чем - нибудь его ловил и буквально парализовал все его проказы; не будь Зотова, давно бы Егорка или удрал или попал в какую - нибудь историю. Зотов же напоминал ему умершего отца, и он боялся его, как огня. И теперь Егорка не сразу решился высунуть из шинели свой нос. Высунул он его тогда, когда кончились упреки ребят и Зотов определил взыскание: в ночной караул вне очереди, Высунув нос, Егорка оглядел всех презрительным взглядом и процедил:

- Вояки! Посмотрели бы вон в поезде какие едут... Вот они этим немцам, они им дадут.

Окрестность была погружена в густую весеннюю темь. Егорка ходил по правой стороне вагона и поглядывал на светящийся поезд матросов. Он вздыхал о своей неудаче, вздыхал притворно. В самый последний момент ему страшно не хотелось покинуть своих ребят, но не было сил вернуться. И когда Зотов притащил его насильно, Егорка почувствовал, что совесть его осталась чиста: но не струсил идти к воинственным матросам и в то же время остался при своих.

Среди ночи канонада в стороне Ромодана поднялась такая, что Егорке хотелось разбудить ребят. Ему казалось - она приближается, как ураган, и вот - вот налетит на Миргород. Его страх усилил поезд всего из двух вагонов, как бешеный, вырвавшийся из темноты со стороны Ромодана. Поезд остановился. Из вагона вышел всего один человек и пошел к матросскому поезду.

Это был начштаб 4 - й армий - тов. Барабаш. Он убеждал командира матросского отряда выйти на фронт. Ему донесли, что приехал отряд балтийцев, оргинизованный Дыбенкой. Но оказалось немного не то, оказался отряд: СМЕРТЬ БУРЖУЯМ, неизвестно когда и кем составленный.

На заре, когда Егорке вздремнулось, матросский поезд с гудом и свистим тронулся навстречу бою. Это заставило Егорку открыть глаза. К вагону в этот момент подбежал сам тов. Барабаш.

- Московский отряд? - спросил он Егорку, - а ну поедемте.

- Прицепите вагон к моему поезду! - крикнул он кому - то в темноту. И не успевших проснуться отрядников помчал паровоз к Ромодану.

Когда по бокам полотна стали, охая, ложиться снаряды, все отрядники проснулись, стеснились в дверях, сжимая винтовки. И они были свидетелями неожиданного для Егорки явления. Навстречу им вынесся все тот же бешеный матросский поезд. Перевести на разъезде стрелку вместе с другими выбежал сам командир, сабля металась за ним, как перепуганная собака.

- Куда? - заорал ему Барабаш во всю силу легких.

- А ну вас к черту! Измен а... Несогласованность... Даешь в Полтаву... Переформировываться!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.