(продолжение)

Небо было сплошь затянуто слоистыми облаками, но сквозь них пробивалось солнце. С утра посты дали знать на командный пункт, что нал озером в облаках бродит «юнкерс». Безусловно, разведчик. Несколько раз появлялся он над дорогой через озеро, над колоннами машин и опять исчезал в облаках.

Рассохин приказал вылететь Карякину и Чепенкову.

За последнее время он всегда охотнее выпускал в воздух два самолёта, чем три, четыре, чем пять, шесть, чем семь. «В паре, и только в паре», - любил повторять он. Это значило, что основой строя он теперь считал пару самолётов, а не тройку - звено. Опыт боёв научил его, что строй истребителей должен состоять из пар, а не из звеньев. Это было открытие огромной важности, и он думал о нём и днём и ночью.

Чепенков и Карякин вышли из командного пункта и, жмурясь от света, пошли к самолётам. Мороз был сильный, снег хрустел под ногами. Чепенков шёл впереди, коротенький Карякин в огромных унтах с трудом поспевал за ним. Мягкий звучным тенором Чепенков запел:

«Средь шумного бала, случайно.

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты».

К Карякину он привык и не стеснялся его так, как других, хотя Карякин был насмешник.

- Средь шумного бала? - спросил Карякин, догнав его. - Разве в библиотеке танцуют?

Чепенков сразу умолк.

- А я в библиотеку не ходок, - сказал Карякин. - Слишком уж вас там много.

Чепенков не произнёс больше ни слова. Карякин тоже молчал, но пропетый Чепенковым романс привязался к чему. Вечером он подберёт его на аккордеоне. «Средь шумного бала, случайно...» стояло в ушах у Карякина. Он осмотрел мотор. «В тревоге мирской суеты». Он влез в самолёт и опробовал пулемёты. Всё в порядке. Он включил мотор.

Ракета. Карякин был ведущий - ему взлетать первым.

«Тебя я увидел, но тайна твои покрывала черты». Самолёт Карякина помчался по белому полю. Карякин не помнил продолжения романса, не знал что это за тайна.

«...случайно...»

Самолёт Карякина оторвался от земли. Лес поплыл под самолётом. Нужно сделать разворот вправо, чтобы даль Чепенкову пристроиться. Чище, чище развернуться - ведь Батя наблюдает с аэродрома за взлётом. Вот Чепенков уже в воздухе. Пора убрать шасси.

«В тревоге мирской суеты...»

Карякин не совсем ясно понимал, что значит «мирская суета». Теперь нужно пройти над самой вершиной Лысого бугра. Такой установился обычай: при каждом боевом вылете пролетать над бугром, салютуя могиле Никритина. Как странно возникают обычаи! Никто никогда об этом не говорил, не уславливался, никаких таких приказаний не было, а вот каждый на взлёте, идя в бой, непременно промчится над самой могилой.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.