– Федосья Тихоновна, это же для науки нужно. Федосья Тихоновна пристыженно шмыгнула носом:
– Ну дак, мы ведь и знаем, что это для науки. Зачем мы будем неладно-то говорить, позорить тебя. Это уж мы между собой как попало бухаем. А для книг надо правильно.
Фаина Борисовна ослабела ногами и чуть не опустилась на дымившуюся подсыхающей росой траву.
– Федосья Тихоновна, что вы наделали! – ужаснулась она. – Мы же теперь в полном неведении, что истинное, а что ложное.
Степаха остановила ее взмахом руки:
— Будет скуку-то распускать? Курича или куриця – не все ли равно?
— Не все равно, – чуть не заплакала Фаина Борисовна. – Для науки самое важное – точность.
Степаха пожала плечами.
– Дак мы ведь когда скажем так, когда эдак, – оправдала она Федосью Тихоновну. – Это раньше все говорили: «курича». А теперь и мы за молодыми тянемся: один-то на один еще когда и чавкнем, а так – только правильно говорим. Не то ведь Мишке нашему на язык попадись – и проходу не даст, так и будет, не переставая, дразниться: «Курича, овча, рукавича»...
У Фаины Борисовны, кажется, родилась спасительная идея.
— А что? Михаил поправляет вас? – затаив дыхание спросила она, а сама уже готовила новый, более важный вопрос.
— Ой, подь ты к ляду с таким учителем, – засмеявшись, сморщила и без того сморщенное лицо Степаха. – Этого учителя в детстве мало учили, чтобы над стариками не изгалялся.
Но Тишиха заступилась за Мишку:
— Да чего ты, Степанида, на парня несешь? Мы с тобой бестолковые, нас и надо учить...
— Не учить, а в могилу класть.
Но Тишиха замахала на Степаху руками:
— Прикуси язык-то. С сыном живешь, со снохой, внук вон хороший какой, а ты о могиле... Я одна мыкаюсь, да и то молчу.
— А не все равно – одна, не одна? Мы уж – в нашем-то возрасте – все теперь под низом у жизни. Это им теперь высоко летать, – кивнула Степаха на Фаину Борисовну.
Разговор уходил явно в сторону, и Фаина Борисовна снова спросила:
– Ну, а Михаил... – Она замялась, сознавая, что вопрос ее странный, и не зная, как выразить его и понятно для старух и деликатно, без обидного оттенка высокомерности. – Ну, а он знает... как раньше данное слово произносилось, как вы его в былые годы употребляли?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Беседуют Серафим Туликов, народный артист РСФСР, председатель правления Московского отделения Союза композиторов РСФСР и Александр Конников, заслуженный деятель искусств РСФСР, главный режиссер Государственного театра эстрады