Надо все восстановить в памяти, потому что события произошли слишком быстро.

На оранжевой надувной лодке мы подошли к вынырнувшему из-под воды «Аргусу», и руководитель погружения Александр Подражанский открыл люк:

– Витя! Может, возьмете четвертым корреспондента?

После быстрых переговоров я, не очень ловко ступив на крохотную – в одну ступню – палубу, передал вниз фотоаппарат и спустился сам.

Теперь, прежде чем начать описание моего короткого подводного путешествия, ознакомимся с действующими лицами и местом действия.

Чем знаменит Геленджик? Геленджик знаменит своими курортами. Люди в Геленджике степенно гуляют по набережной. Купаются в море. Словом, в основном отдыхают.

Исключение составляет Голубая бухта, куда приезжают, чтобы с рассветом приступить к активной работе, а в темноте ее закончить. В Голубой бухте расположено южное отделение Института океанологии АН СССР имени Ширшова. Здесь занимаются подводными работами, отрабатывают навыки вождения подводных глубинных аппаратов. Словом, здесь вотчина отдела техники подводных исследований. И, наконец, здесь «Аргус» учится плавать. Вернее, сегодня его впервые учат плавать. Учат те, кто проектировал и строил.

Я попал в Голубую бухту, когда весь коллектив опытного конструкторского бюро института был занят работой, которую научной можно назвать с натяжкой. При помощи лебедок, ломов и домкратов «Аргус» устанавливали на спусковую тележку. Все были вымазаны в масле, злы и деловиты.

Степеннее других держался небольшого роста человек по имени Иван Босак. Он давал советы и неожиданно оказывался в самом необходимом месте. То здесь, то там Босак успевал сделать своими золотыми руками много полезного. Но начальником он не был. Он был автором стеклопластикового корпуса «Аргуса», его приятных глазу желтых крутых боков, лихой рубочки, делавшей аппарат похожим то ли на субмарину из жюль-верновских романов, то ли на дирижабль, который решил поплавать под водой.

Виктор Бровко двигался энергично, говорил решительно, легко и заразительно смеялся над шутками Подражанского, а когда кто-нибудь ошибался, становился рядом и исправлял. Он работал не эффектно, но эффективно. О том, что именно он руководитель ОКБ, мне сказали позже. Я узнал, что Бровко – один из представителей «новой волны» отечественных исследователей океана, людей, начавших его «заселение», что он вместе со своим другом старшим инженером Александром Подражайским принимал участие в экспериментах, связанных с подводными домами, что они одними из первых осваивали глубинные подводные аппараты и первыми в стране получили международные сертификаты на право пилотирования автономных ПА.

А главным конструктором аппарата был Николай Гребцов. Он сидел на корточках, сложив руки между колен, и смотрел на покоящуюся на спусковой «телеге» подводную машину. Дело было сделано, и вся группа – инженеры и техники Женя Павлюченко, Володя Фокин, Светлана Кузнецова, Саша Уточкин, Оля Устинова, Толя Сидоров, Миша Суворов, – посидев минутку, разошлась по своим сусекам готовить машину и аппаратуру к первому спуску.

Бровко, Гребцов и Подражанский пошли в домик-лабораторию. Они решили накануне погружения «проиграть» все варианты, предусмотреть все непредвиденные «а что, если?..». Двое задавали вопросы – главный конструктор отвечал. Иногда он задумывался, и тогда все разворачивали большую «синьку» и долго ее исследовали. Море не прощает ошибок.

допущенных в проектировании и строительстве надводных судов, хотя они много проще и безопасней и есть возможность в случае аварии пересесть в шлюпку, вертолет, на другой корабль. Конструктивные же изъяны глубинного подводного аппарата чреваты гибелью экипажа. На помощь ПА может прийти только другой ПА, и то если он рядом, уж слишком велика глубина погружения аппаратов.

Ночью в маленьком деревянном домике, где мы спим с Бровко, я задаю ему свои бесчисленные вопросы.

– Зачем вы возитесь с «Аргусом», ведь есть же другие аппараты, работающие, как и он, на 600 метрах? Разве нельзя их приспособить, унифицировать, чтобы потом тратить время и деньги на решение других научных проблем?

Бровко засмеялся.

— Раз эта мысль пришла тебе в голову в первый же день знакомства с аппаратом, можно допустить, что она уже кому-нибудь из нас приходила. Существует особая «идеология» ПА, она определяет его будущие функции. А эти функции определяют круг задач, которые должны решить конструкторы, создавая аппараты. И еще один момент. Любой универсализм ведет к снижению надежности. А надежность в нашем деле все. Ни одного исследования ты не проведешь, если аппарат сначала не погрузится, а потом не всплывет. Ясно?

— Особенно последняя мысль. А какова «идеология» «Аргуса»?

— В основном придонные исследования на глубинах до 600 метров. «Аргус» – единственный в стране аппарат, который может работать на морском дне и дне океана. Ползая на своих лыжах, он сможет исследовать придонную фауну и флору, брать образцы грунта, заниматься геологическими съемками. Его, кстати, можно использовать для изучения степени разрушения подводных гидротехнических сооружений. Словом, на дне у него много работы.

Но «Аргус» может работать и в толще воды. Он оснащен различной научной и навигационной аппаратурой, которая пока не применялась на аналогичных судах. Например, автопилотом. У него забортное телевидение, прожекторы, иллюминаторы. Короче, это хороший рабочий аппарат. Завтра, может, проверим его...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.