Дело командора

И не ожидая ответа Семенова, командор сказал:

— Выполняй приказ!

Павел Петрович поднял голову и пристально посмотрел в глаза Истоцкому, словно спрашивая: и он выполнил?

— Семенов включил генхас. Думаю, его состояние было похоже на состояние летчика, сбросившего первую атомную бомбу. Одновременно мы начали готовиться к старту. Никто из нас, кроме командора и Семенова, больше не видел на экране туннелей. Но мы хорошо представляли, что могло там остаться: немые стены, которые больше не ответят ни на чьи сигналы.

Антон проверил лучевыми индикаторами стерильность ракеты.

Командор сверился с параграфами Устава и разрешил доктору, если тот находит это безопасным, выйти из «заточения». Доктор сказал, что и Семенов больше не является больным, что синие ногти — остаточные явления. Но командор приказал Семенову пока оставаться в каюте. Вернее всего, он хотел перестраховаться, ведь в Уставе нет параграфа о «синих ногтях». Доктор говорил ему, что у Семенова тяжелая психическая депрессия, что ему необходимо быть среди людей.

Настал день, когда видеофон в каюте Семенова не ответил на вызов. Семенов принял яд...

Истоцкий встретился взглядом с Павлом Петровичем, замолчал, что-то вспоминая.

— Ах да, вы ведь спрашивали еще, очень ли мы тосковали по Земле, по людям. После всех этих мертвых просторов и «разумных» микробов...

— Понятно, — прервал его Петр.

Геолог удивленно подумал: «А что ты понимаешь в этом?» Он не подозревал, что гигант мог увидеть образы, возникающие в его мозгу, — достаточно было включить телепатоусилители. Но в действительности Петр не сделал этого. И геолог еще больше удивился бы, узнав о причине...

Окончание следует.