Когда мне было — точно не помню сколько, но совсем немного лет, я порезал руки о траву. Загадочно-изумрудная и тихая, она разрослась вдоль берегов речушки, обрамляющей наш дачный поселок. Я очень хорошо запомнил полное отсутствие каких-либо болевых ощущений вначале. Только по-детски отчаянный страх перед темной и бойкой кровью, солоность и вязкость которой ощущались в жару особенно. Нудно пела летняя мошкара, и высоко в небе самолет резал голубую сферу подобием облака-клинка.

С тех пор слово «трава» ассоциируется у меня с каким-то тревожным ожиданием... не боли даже, а болезненной досады. Старшеклассником я знавал многих хиппи из тогдашней «системы», и легкость, с которой они угощали друг друга «травкой» (это называлось — «просечься в зелень»), вызывала у меня недоумение: как же не боятся-то? Потом ведь будет больно, может, и не заживет вовсе.

Мне и позднее приходилось сталкиваться с наркоманами.

Чем чаще встречал я этих потерянных людей, чем дольше беседовал с теми, кто этих инвалидов духа пытается спасти, — врачами, юристами, педагогами, тем расплывчатее, неопределеннее представлялся мне среднестатистический преступник-больной. Полубезумные старухи и восторженно читающие стихи мальчики, юркие словоохотливые бородачи и флегматичные, потрепанные дамы в шикарных туалетах никак не складывались в единый образ этакого бледного субъекта со шприцем в руке или «косяком» в зубах, глядящего навсегда усталыми глазами внутрь себя.

...Об этот взгляд — испуганный, но при этом не затравленный, а напротив, хваткий, живой — я споткнулся. А может, не во взгляде дело, а в изломе тонких нервных губ. Или в очень тяжелых на вид руках... Она показалась мне типичной наркоманкой сегодняшнего дня.

«Старостина Наталья Алексеевна 1970 г. р. доставлена в... диспансер в состоянии глубокого наркотического опьянения... Диагноз — полинаркомания... с признаками адено-депрессивной неврастении... Курила гашиш, употребляла психотропные и психостимулирующие средства... По ее собственным словам, умеет изготавливать так называемую «мульку»... Руки имеют шрамы... По словам пациентки... бывали ремиссии продолжительностью до трех месяцев, заканчивавшиеся срывами. Сестра пациентки — Старостина Виктория Алексеевна 1964 г. р. привлечена к уголовной ответственности по статье 226 УК».

«Организация или содержание притонов для потребления наркотических веществ или предоставление помещений для тех же целей наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой» (ст. 226 УК РСФСР).

Так вот, взгляд у Наташи не потухший, как у иных ее друзей по несчастью. И сама она не по-девичьи резкая, вся как-то на взводе, голос истеричен и тонок, без застарелой прокуренной хрипотцы или бывалой циничной усмешки:

— Вы ничего не понимаете. Ни-че-го. Каждый имеет право жить как хочет. Вику вот засадили за решетку, и меня тоже здесь держите как зека. А я никому не мешаю, не прошу у вас ничего. Все вы — жандармы, желаете, чтобы все было как вам нравится. А самим завидно! Тоже ведь попробовать охота? Нет? Так я и поверила...

«Больные, уклоняющиеся от принудительного лечения, подлежат направлению по постановлению районного (городского) народного суда в лечебно-трудовые профилактории, а несовершеннолетние, достигшие 16-летнего возраста, — в лечебно-воспитательные профилактории для принудительного лечения на срок от шести месяцев до двух лет» (ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 25 августа 1972 года «О принудительном лечении и трудовом перевоспитании больных наркоманией»).

Обликом, а главное, словами, философией своей напомнила мне Наташа совсем другую девочку. Ту мою одноклассницу звали Светой. Хорошо помню уверенность, с которой она излагала свое кредо:

— Травятся только новички-неумейки по неразумению, а секрет настоящего «забора» прост — лучше побольше заплатить, потому что чистый и дорогой «продукт» очищает и душу, и тело. Бросить не смогу? А зачем мне бросать? Какой смысл жить без настоящего удовольствия?

Лечащий врач Старостиной-младшей, надо сказать, ошарашил меня: оказывается, медицина может избавить от ломок, отучить от наркотиков физиологически, нормализовать обмен веществ и освободить тело от рабской зависимости, но влечение на психическом, грубо говоря, уровне может остаться столь же сильным.

Вика, старшая сестра Наташи, впервые попала в поле зрения правоохранительных органов после того, как у нее дома скончался от сверхдозы один из ее знакомых. То, что причиной смерти послужило неумелое обращение с сильнодействующим наркотиком, решительно отвергали родственники погибшего. По их мнению, он стал жертвой иезуитской мести своих бывших приятелей, поскольку ему не простили «предательства» (добровольный отказ от наркотиков нередко расценивается партнерами именно как измена чему-то высшему, вслед за чем может последовать и явный донос на вчерашних друзей). Следствие, проработав версию родственников, остановилось все-таки на выводе, что смерть — результат трагической ошибки молодого человека, которому недостало силы воли забыть раз и навсегда «снотворное для полетов».

После этого инцидента Вика, по словам сестры, некоторое время обходилась без «кайфа».

Однако прошло несколько месяцев, и распавшаяся было компания вновь стала собираться в тесной квартирке, которую снимала Вика. Наташа частенько гостила у сестры, но та до поры решительно пресекала попытки «угоститься». Хотя не только посвятила младшую в секреты приготовления наркотиков, но и просила иногда сделать укол: часто не хватало твердости в собственных израненных руках.

Увы, любопытство однажды взяло верх над сестринскими запретами. Как это часто случается, (подумала: разок попробую, хоть буду знать, что это такое. Потом прислушалась к себе: вроде непреодолимой тяги не появилось ни на следующий день, ни неделю спустя. Потому смело (опять же в порядке эксперимента) сделала себе еще укол. И еще... Спустя буквально месяц ей требовалось по нескольку уколов ежедневно. А через год суточная дозировка достигла двадцати кубиков. Медики считают, что это балансировка на грани жизни.

«Ну и что?» — спрашивает она.

В школе, семье, во всех общественных институтах вызубривается точка зрения. Например, наркотики — вредно и плохо. И когда молодой человек встречает темпераментных оппонентов, настойчиво и по-своему убедительно опровергающих эту точку зрения, он оказывается неготовым ее отстоять.

Моральный фундамент из монотонных поучений и холодных сентенций оборачивается колоссом на глиняных ногах. Потому что механически заученные нормы морали остаются как бы внешними. Если же они станут убеждениями личными, самостоятельно избранными из условно предложенного набора, то за способность самоконтроля можно быть более-менее спокойным. Но для этого нужно научить думать и взвешивать...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.