- Э - э, маэстро! - вдруг застучал он по столу. - Любовь - что такой?

- Любовь? - Мы с Сашей переглянулись.

- Любовь - это когда люди любят друг друга, - не совсем уверенно проронил я. - Это без чего нельзя жить на свете.

Надо было объяснить понятнее, но у меня явно ничего не получалось. На помощь пришел Саша:

- Ленский в Онегина стрелял за нее... Читал?

Но об Онегине Кристачи слышал впервые. Я попытался вспомнить что - либо из европейской литературы, однако в голову приходили такие герои, в отношениях между которыми не было и тени любви.

- Любовь - это великое чувство! - окончательно запутавшись, разводил я руками.

- В кино целуются, тогда любовь, - конкретизировал Саша.

Кристачи смотрел на него, полуоткрыв рот, и... ничего не понимал. Хлопнула дверь.

- О чем галдите, вы, народные витии? - прогудел с порога четвертый жилец нашей комнаты, бывший фронтовик Илья Петрович. Он был почти вдвое старше каждого из нас и, может, поэтому иронически относился ко всем комнатным диспутам.

- Илья Петрович, объясни про любовь, - не давая раздеться, схватил его Саша за рукав.

- Любовь - это то, что не может заменить картошку.

- Нет. Серьезно, Кристачи не понимает, - вступился я.

- Ах, Кристачи! - Илья Петрович как будто только заметил его. - Давай карандаш.

Через полминуты на газетном листе появилось сердце, пронзенное стрелой.

- Смекаешь?

Кристачи радостно закивал.

- Эх, вы, идеалисты! - торжествующе обратился Илья Петрович к нам. - Видели, международный язык! Учитесь, пока я жив.

Когда же я догадался заглянуть в учебник, где Кристачи встретил непонятное слово, то увидел, что речь там шла о любви рабов к свободе. Сердце со стрелой, как видите, не могло ответить на вопрос Кристачи, но все - таки в душе я позавидовал находчивости Ильи Петровича.

Миновал год. Кристачи уже почти свободно говорил по - русски. Достижение казалось бы невероятным, не произойди оно на наших глазах. Вечера он по - прежнему коротал, не выпуская из рук пухлые тома или конспекты, но однажды мне удалось затащить его на физматовский концерт. Пока выступал хор, Кристачи слушал рассеянно. «А это кто? А это?» - толкал он меня, указывая на портреты, развешанные в аудитории.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.