— Да, но скелет, челюсти...

Йон, подняв руку, нетерпеливо прервал меня:

— В Западном Берлине произошло следующее. Сначала действительно нашли чьи-то скелеты, потом разыскали некоего Эхтмана, зубного техника, работавшего вместе с Блашке, ныне умершим личным дантистом чуть ли не всей нацистской верхушки. И он. этот Эхтман, по памяти «определил, что зубы на найденном черепе якобы имеют сделанный его рукой протез. А протез этот он будто бы изготовил для Бормана. Тоже мне свидетель! Фон Ланг же тотчас раструбил на весь мир, что сведения о смерти Бормана «подтвердились».

— Но ведь версия уязвима...

— Ну, конечно! — Герберт снова откинулся на спинку стула и от души рассмеялся. — Как видите, в этих историях точки ставятся только на трупах.

Да и то не всегда. Помните историю с Рошманом? Кто выкрал его труп из морга? Так что здесь точкой не пахнет, скорее...

— Многоточием! — перехватил мою мысль Йон.

— Именно. Да и вся история беглых нацистов — сплошное многоточие, длинная цепь задачек со многими неизвестными, — сказал я и, чувствуя, что пора завершать наш разговор, решил задать последний вопрос.

— Герберт, что же все-таки, по вашему мнению, препятствует их поиску, является главным щитом, охраняющих этих недобитков от справедливого возмездия за совершенные преступления?

Сколько стоит правда?

Он ответил:

— Ну, прежде всего «крупные рыбы» нацизма неплохо защищены. Их оберегают центральные и местные власти стран, где они обитают. Ведь они же не селятся, где попало, а только в определенных местах с благоприятным климатом. Я имею в виду климат политический. Защита их достигается либо политическими симпатиями к ним, как, например, в Парагвае. Чили и других странах, либо ценой подкупа полицейских чинов, судей, парламентариев. И, конечно же, — Личная охрана, телохранители, отличная система оповещения. Все это дорого обходится. Но денег у них хватает. Ведь речь идет об их жизни и смерти. Я., например, убежден, что большинство «таинственных сокровищ» «третьего рейха» пошло не столько на цели возрождения нацизма (неонацисты могут существовать и без этих денег, покровителей у них сегодня достаточно), сколько на создание надежной финансово-экономической платформы существования таких, как Борман, Эйхман, Швенд, Штангль, Менгеле, Барби и т. п. на обеспечение им прочного и безопасного благополучия.

Но как же увязываются с этим истории с их «похоронами», с обнаружением их трупов, скелетов?

— Очень просто. Их хотят всеми силами сохранить, так сказать, «для истории», превратить в идолов, в символ живучести, или, по их собственным понятиям, — «вечности» нацизма. И, как бы парадоксально такое ни звучало, ради этой цели их даже предпочитают объявлять «умершими». Да, да, их «хоронят» с тем, чтобы на самом деле оградить от назойливых преследований и таким образом продлить их век.

Дело Барби пролило свет еще на одну сторону этой проблемы. Оно вскрыло такие пласты, которые далеко не всем их покровителям приятно видеть на поверхности. Стало ясно, что тут замешаны и разведки, и дипломаты, и Ватикан, и государственные мужи вплоть до президентов. Выходит, опыт вчерашних нацистов пригодился, они нужны для достижения определенных политических целей. Так что для многих сегодня правда о них весьма неудобна и неприятна. Представляете, что будет, если их поймают, и они заговорят! Одним «простите нас», как это сделали США, извинившись перед Францией за укрывательство Барби, тут уже не отделаешься. Борман и Менгеле — не Барби. А избавиться от них, «убрать» их тоже не решаются. Поэтому-то их предпочитают скрывать, даже «хоронить», но не искать вовсе.

— Неужели же их мир настолько непроницаем и в их лагере не находятся людишки готовые нажиться на разоблачении своих господ?

— Такое случается. Но, как вы говорите, эти «людишки», с одной стороны, сами боятся разоблачений и мести, а, с другой стороны, они настолько коррумпированы, что требуют за такие услуги деньги совершенно немыслимые. Информация, я имею в виду подлинную, а не фиктивную, с каждым годом растет в цене, а верят ей все меньше: слишком много было обманов и неудач. Помните случаи с записной книжкой из архива Швенда? Я считаю, что такие случаи уникальны, и такие записи стоят запрашиваемых за них денег. Но покупателей найти практически невозможно... Однажды я мог бы, например, приобрести солидный фолиант, где собрана чуть ли не вся послевоенная история Бормана с множеством фотографий, документов, скрепленных его подписями, с его отпечатками пальцев. И вдобавок к этому мне бы указали и его местопребывание.

— Но это тоже могла быть фальшивка.

Йон глубоко вздохнул, склонил голову.

— К сожалению, это был подлинник. Его предлагали люди Бормана, и я это знал.

— Почему же «к сожалению» и что удержало вас от покупки?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.