Осенью 1943 года к человечеству был обращен один из важных документов антифашистской коалиции: «Декларация об ответственности гитлеровцев за совершенные зверства», в декларации были такие слова: «...Те германские офицеры и солдаты и члены нацистской партии, которые были ответственны за... зверства, убийства и казнили добровольно принимали в них участие, будут отосланы в страны, в которых были совершены их отвратительные действия, для того, чтобы они могли быть судимы и наказаны в соответствии с законами этих освобожденных стран исвободных правительств, которые будут там созданы... Пусть те, кто еще не обагрил своих рук невинной кровью, учтут это, чтобы не оказаться в числе виновных, ибо три союзные державы наверняка найдут их даже на краю света и передадут в руки их обвинителей с тем, чтобы смогло совершиться правосудие».

Два года спустя открылся Нюрнбергский процесс, судивший главных немецких военных преступников. Главарям третьего рейха был вынесен приговор. Международный трибунал объявил преступными такие порождения гитлеризма, как гестапо и СС, положил начало поиску и наказанию нацистских палачей.

Однако уже в те дни, когда в Нюрнберге шли судебные заседания по делу нацистских главарей, за спиной Международного трибунала началась грязная возня по спасению военных преступников «второго эшелона». Американская разведка, Ватикан и созданные самими гитлеровцами организации готовили и устраивали им побеги «на край света». Несколько тысяч нацистских недобитков укрылись в странах Латинской Америки. Многие из них. избежавшие благодаря своим покровителям справедливого возмездия, живут там по сей день. Некоторые были обнаружены, пойманы и судимы. Но другие...

Только сенсация?

— Сеньор Альтман?

Невысокий, коренастый человек в безупречном голубом костюме резко, как в детской игре «замри», остановился, повернув голову в мою сторону. Он только что встал из-за столика кафетерия, где сидел вместе с приятелями за чашкой лучшего во всем Ла-Пасе кофе, еще был во власти приятной застольной беседы. Вынесенная из-за стола улыбка еще цеплялась за уголки рта, но мгновенно заострившиеся глаза уже превратили ее в застывшую гримасу.

— Слушаю вас, — сказал фашист. — Чем могу быть полезен?..

Моя встреча с гауптштурмфюрером СС, «лионским палачом» Клаусом Барби (эту фамилию точнее писать на немецкий манер — Барби, а не Барбье, как часто еще пишут в нашей печати) произошла весной 1979-го, почти за четыре года до журналистского бума, вызванного высылкой Барби из Боливии, отправкой его во Францию и возобновлением там его дела.

За годы моей работы в Латинской Америке бумов таких, правда, не столь мощных, было несколько.

Под крылышком у Пиночета

Первый был связан с появлением на службе у Пиночета бывшего начальника технического отдела РСХА оберштурмбаннфюрера СС Вальтера Рауффа. Руководитель программы внедрения «душегубок» в систему массового уничтожения людей пригодился чилийскому диктатору в его войне против собственного народа. Сам по себе Рауфф не был «сенсацией». Он преспокойно и открыто жил в Чили с начала 50-х годов, имел недвижимость, занимался бизнесом. И лишь «возрождение» при Пиночете вытащило его имя на страницы печати.

О нем вспомнят вновь лишь в 1984 году. Сначала в связи с появлением в Сантьяго известной французской «охотницы за нацистами» Беаты Кларсфельд. Она прилетела в Чили потребовать его выдачи правосудию и вновь привлечь внимание мировой общественности к факту укрывательства эсэсовца, Поддержанная чилийскими единомышленниками и родственниками жертв пиночетовской охранки, Кларсфельд сначала стучалась в двери правительственных и юридических учреждений. Безуспешно. Не получив ответа, она совместно с родственниками жертв диктатуры принимала участие в уличных демонстрациях. Их жестоко разгоняла полиция, Беату дважды арестовывали.

Последние упоминания имени Рауффа вскоре вслед за драматическими событиями, вызванными деятельностью Беаты Кларсфельд в Сантьяго, возникли уже в связи со смертью нациста. Пиночет все-таки не выдал своего протеже и компаньона по массовым репрессиям, дал ему умереть своей смертью. Похороны создателя «газвагенов» превратились в омерзительный фарс. На кладбище, как на шабаш оборотней, слетелись типы, одетые в эсэсовские черные плащи. Над открытой могилой раздавался перезвон гитлеровских орденов и медалей, в нацистском приветствии вскидывались руки, произносились клятвы «продолжать дело».

Похождение трупа

Возвращаясь к 70-м годам, можно вспомнить другую «сенсацию». Она возникла в ноябре 1977 года, местом действия стал Парагвай. Ночью в одном из моргов Асунсьона случилось ЧП — пропал находившийся там с середины августа труп. Его хранили в надежде на появление родственников или близких умершего. Но те не спешили объявляться. По крайней мере при свете дня. Явились ночью, выкрали труп и исчезли вместе с ним.

Согласно документам, покойником был Федерико Бернардо Вегнер, 67-летний аргентинский коммерсант, торговавший деревом. На самом же деле им оказался один из бывших главарей штурмовиков, Эдуард Рошман. За зверства на земле Латвии и массовые убийства, в которых он сам нередко принимал личное участие, его прозвали «рижским мясником». 40 тысяч загубленных жизней более тридцати лет ждали отмщения. Но палач скрылся.

2 октября 1948 года с фальшивыми документами на имя Фрица Вегнера он спустился с трапа теплохода, прибывшего из Генуи на причал Буэнос-Айреса. Где-то пристроился, обзавелся счетом в банке. Через год на счет пришел первый перевод в 50 тысяч долларов. За ним последовали и другие: тайная «Организация бывших служащих СС» (сокращенно — ODESSA) раскрыла над ним свой защитный зонтик. На ее деньги Рошман вместе с компаньоном основывает торговую фирму, занимается весьма прибыльным экспортом ценных пород дерева. В 1955 году он покидает Аргентину. Его видят в ФРГ, в Каире. Но вот трибунал города Гамбурга, занимавшийся делами бывших гитлеровцев, признает его виновным в «преднамеренных жестоких убийствах по мотивам расовой ненависти» и начинает международный розыск преступника. Кольцо вокруг Рошманд стало сжиматься. Опасаясь ареста, он возвращается в Аргентину, но его обнаруживают и здесь. Возникает реальная возможность выдачи его в руки гамбургского трибунала. И тогда он решает бежать в Парагвай — самое надежное пристанище всех человеческих отбросов такого сорта, от бывших нацистов до экс-диктаторов типа Сомосы.

У Рошмана все было рассчитано до малейших деталей. 5 июля в 8 часов вечера на международной автобусной станции Буэнос-Айреса он сел в автобус компании «Интернасиональ». На следующий день в 3 часа сошел в Асунсьоне, явился в ближайший бар «Пес-Мар». Поджидавший его хозяин бара, китаец, указал, где ему временно остановиться. Рошман поселился в тихом, чистеньком пансиончике. Соседи в нем души не чаяли: «Любезный, скромный, правда, чересчур сосредоточенный человек, любил читать, почти никуда не выходил». Так бы он и жил, ожидая дальнейших указаний по своему жизнеустройству, если бы не произошло непредвиденное: 24 июля его нашли без сознания. Чуткие, отзывчивые соседи доставили его в госпиталь. Диагноз: острое легочное заболевание. 10 августа у него случился тяжелый инфаркт, и вскоре наступила смерть. Документы покойника отданы в полицию, и вскоре личность умершего была установлена.

Три месяца находился труп Рошмана в морге, пока, как мы уже рассказали, под покровом ночи группа неизвестных не выкрала его. Кем они были и зачем понадобилось им похищать труп, так и не установлено по сей день.

Гены нацизма

Следующий всплеск «нацистская тема» дала в Латинской Америке летом 1978 года. В начале июня здешнюю печать обошли два снимка. На одном — скуластый, густоволосый, волевой, уверенный в себе молодой человек. На другом — сморщенный, как высохший грецкий орех, седой старик. Вспышка репортерского блица словно пригвоздила его к стене, застала врасплох. По времени снимки разделены 37 годами.

Но, как известно, есть такие явления и события, над которыми время не властно. И память людей, словно рентгеном просветив снимок старика, помогла разглядеть под маской лет того, кто принес горе, страдания и смерть многим тысячам людей. Старик оказался Густавом Францем Вагнером, обершарфюрером СС (эсэсовский номер 276962). В лагерях смерти Треблинка и Собибор он служил заместителем начальника гауптштурмфюрера СС Франца-Пауля Штангля. Сам Штангль был пойман в Бразилии еще в 1967 году.

Бывший узник лагеря Собибор Станислав Шмайснер, ранее выступавший свидетелем по делу Штангля, узнал Вагнера на снимке, сделанном ночью 23 апреля в бразильском городке Итатиайа, что находится километрах в 130 от Рио-де-Жанейро. Там, в ресторане отеля «Тилл», состоялось сборище неонацистов и их духовных вождей — «ветеранов» типа Вагнера. Отмечали очередную годовщину со дня рождения Гитлера. Как нередко бывает на подобных сходках, и эта закончилась потасовкой. Вмешалась полиция, появились журналисты, фотографы. Тогда-то и был сделан первый снимок старика. Шмайснеру старик показался знакомым. Но поскольку прямых улик против человека, изображенного на снимке, у него не было, он пошел на хитрость: опубликовал в печати снимок другого, но очень похожего на Вагнера человека, назвал его именем искомого палача и сопроводил эту публикацию рассказом всего, что ему известно о Вагнере.

И тут случилось неожиданное. 30 мая Вагнер сам явился в федеральную полицию города Сан-Паулу и категорически опроверг все появившиеся о нем в печати «измышления». Он утверждал, что фото не его и он сам не имеет никакого отношения ни к «тому» Вагнеру, ни к потасовке в отеле «Тилл». Но, на его беду, в полицию срочно вызвали Шмайснера. Он-то и поставил точку над «i». Поняв, что проиграл, Вагнер рассвирепел. «Мы собирались убить тебя еще тогда, когда ты донес на Штангля, — бросил он Шмайснеру на очной ставке. — Тогда мы, к сожалению, оставили тебя в живых. Теперь же мои друзья тебя уничтожат. Ты заплатишь за все».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.