Редакция направила меня в Боливию для освещения работы съезда Коммунистической молодежи. Съезд завершился, и я пошел в агентство тогда еще существовавшей авиакомпании «Брэнифф» оформлять билет на ночной рейс. Операция заняла минут десять. Я вышел на улицу, посмотрел на часы. Помню, было восемь минут двенадцатого. Все дела по программе моего пребывания в Ла-Пасе были уже переделаны. Чем заняться? И тут вспомнил: мне говорили, что Барби имеет привычку в 11 часов утра пить кофе в кафетерии местного клуба «Ла-Пас». До него от агентства «Брэнифф» было не больше трех кварталов. И я пошел к «Ла-Пасу».
Утро было по-высокогорному прохладным. Из открывающихся дверей кафетерия вырывались клубы пара, дивно пахнущего замечательным кофе. Я вошел, протер тотчас запотевшие стекла очков, огляделся и увидел его. Барби сидел в конце зала за двумя сдвинутыми столиками в компании нескольких человек. Слева от него — все тот же Альваро де Кастро. Их шляпы — все как на подбор тирольского типа — висели на крючках, протянувшихся вдоль запотевших окон. «Посиделки» были в разгаре. Все были довольны и веселы, говорили и смеялись громко. Чувствовали себя как дома.
Я присел за столик, заказал маленькую чашку кофе. Ее тотчас принесли. Быстро выпил. В висках застучало: на высоте около четырех тысяч метров пить с непривычки такой крепкий кофе опрометчиво.
Барби не думал уходить. Я заказал еще чашку, на этот раз большую, чтобы растянуть ее надолго. Принесли. Не спеша, выпил. Все без изменения. Только голова совсем кругом пошла. На четвертой моей чашке Барби поднялся. И не торопясь пошел к выходу. Тут-то я и обратился к нему с той фразой, с которой начал этот рассказ.
— Слушаю вас, — сказал фашист. — Чем могу быть полезен?
Улыбка исчезла. Осталось настороженное внимание. Следовавший за Альтманом как тень Альваро де Кастро тоже остановился, как-то по-кошачьи настороженный, будто готовый к прыжку.
— Я журналист, — отвечаю. — Хотел бы побеседовать с вами.
Альтман впился в меня запомнившимся по встрече в аэропорту взглядом.
— Ваше лицо мне знакомо. Мы где-то встречались?
— Два месяца назад в аэропорту.
— Да-да, что-то припоминаю. Ну, конечно же! — Он наставил на меня, как пистолет, свой указательный палец. — Вы русский.
— У вас отличная память.
Барби многозначительно переглянулся с приятелем.
— Спасибо, не жалуюсь. Вот только фамилию вашу не припомню.
Я назвался. Он удовлетворенно кивнул и снова перебросился взглядом с телохранителем. Тот был невозмутим, только глаза, казалось, буравили меня насквозь.
— Так о чем же вы хотите со мной побеседовать? — сбросила напряжение и перейдя на вальяжный тон, спросил Альтман.
— О разном. О вашем прошлом, например, о настоящем, о том, как вы смотрите на попытки Франции добиться вашей выдачи.
Переступая с ноги на ногу, Альтман молча смотрел на меня. Его выцветшие глаза стали, как тогда в аэропорту, плоскими и пустыми. Так бывает, когда человек, отключившись от разговора, уносится очень далеко. Пауза неловко затягивалась.
— Вы мне так и не ответили...
— Ах, да, — встрепенулся Альтман, — «побеседовать»...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
XXVII съезд КПСС требует от нас
Предстоит еще сделать на строительстве Байкало-Амурской магистрали. Почему же ослабли интерес и внимание к ней?